— Лемора, к вашим услугам! — срываясь на шепот, пробормотала она, неумело приседая в стремительном книксене.
— Рад знакомству, мистрисса Лемора, — вежливо улыбнулся альв. — И, право слово, тронут твоим уважением к этикету.
Пока полукровка решала, провалиться ли ей сквозь землю или просто упасть в обморок, он отвернулся, кашлянул и вернулся к разговору:
— Думаю, Карл, я с превеликим удовольствием устрою с вами гонку идей. Нам с мастером Брокком тоже удалось кое-что узнать, так что, думаю, давайте-ка для начала поведаем друг другу о минувшем дне.
Времени на рассказы ушло немного — все говорили быстро и по существу. Карл, с несвойственной ему сдержанностью, коротко сообщил, что некий альв-альбинос покупал у Союза взрывчатку, да всех обманул. Ларра не преминула заверить, что если мы поможем найти негодяя, то взамен можем рассчитывать на ее всесторонню помощь в деле и благодарность Союза…
— Позвольте, — оживился Хидейк, — я всецело признателен Союзу за неоценимую помощь в виде вас, но нельзя ли пояснить, что понимается под его благодарностью?
— Я скажу вам «спасибо» от лица всех Вольных алхимиков, — строго и немного удивленно посмотрела на него орчанка.
…пусть и не подкрепленную материально.
— Так, Карл, а что ты говорил про телохранителя? — я силой увел собеседников с меркантильной дорожки.
— Это не я, это Ларра. То есть, говорил я, но видела она. И, кстати, это ящер, так что у нас проблемы.
— Так точно, — кивнула орчанка. — В ту ночь, когда пропал порох, я возвращалась на корабль и видела его карету. Возница был в плаще, но капюшон раздуло ветром, так что я видела лицо. Это точно был ящер.
— Это не телокх-хранитель.
Тихое шипение прошелестело по комнате — будто ветер коснулся палой осенней листвы.
— Что? — сбился с толку я, — кто это сказал?
— Это с-скх-асал я, — также негромко прошипел… Шаас! Ящер, которого я доселе воспринимал немногим разумнее, чем письменный стол Хидейка, внезапно оказался говорящим. Хотя что значит «оказался»… Конечно, ящеры умеют говорить, просто… я никогда не думал…
— Телохранитель не с-сядет на кх-оз-слы. В кх-арете он всегда рядом с-с хозяином. Ты видела дехс-са.
— Дех-кого? — изумилась Ларра.
Тонкий гибкий язык стремительно пробежался по выпуклым глазам рептилии. Жесткая кожа на челюсти задергалась, обнажая острые зубы, собралась тугим узлом меж прорезей ноздрей, и ящер с натугой вытолкнул непривычное слово.
— Вы-род-кх-а. Они уходят и не возвращаютс-са.
— То есть, он Тронутый?! — у Хидейка тоже округлились глаза, — такое бывает?
— Да. — Коротко ответил ящер.
— И вы тоже высылаете их сюда, в Вимсберг? — голос Карла был спокоен, но кулаки сжались так, что побелели костяшки, — если кто-то из ваших меняется, вы его прогоняете?
— Они укх-ходят, — повторил Шаас и отвернулся. Цвергольд скрипнул зубами.
— То есть, — Хидейк был само внимание, — этот, прошу прощения, выродок — не боец? Мы можем надеяться на победу?
— Скх-олькх-о он училс-ся, покх-а не потерял с-себя? — ящер пожал плечами.
— Вот значит, как вы это… — заорал было Карл, но Ларра цыкнула, и разозленный Тронутый умолк.
— Я понял, — улыбнулся альв, словно ничего не произошло. — В таком случае не осталось ни одной причины, чтобы мне не отправиться с вами.
Если вас интересуют чувства рептилии, ее морда вам совсем не помощник. Так что выражение крайней досады, искоркой утонувшее в глазах Шааса, мне просто привиделось.
Воцарилось неловкое молчание, и им немедленно воспользовалась Лемора, которая, краснея и упорно глядя в пол, подтвердила, что Астан и его приближенные до сих пор не вернулись. Никто из ее компаньонов ничего о них не слышал.
— Волнуются наши. Если дальше так пойдет, как бы кто глупостей не натворил. Хорошо еще большие не узнают, что б тут началось…
Воровка поежилась. Наверное, представила, что будет, если взрослые, матерые бандиты прознают о проблемах малолеток. Я был уверен, что молодняк просто заберут под крыло, да прижмут к ногтю, так что ничего страшного не случится. Но девочку-подростка, которая видела в сверстниках семью, а во взрослых — источник бед и заработка, подобный исход и впрямь не мог обрадовать.
Завершил разговор наш с Хидейком краткий пересказ загадочной истории пропавшего мастера Гаэля.
— …Таким образом, — поерзал на шатком стуле я, — единственный одушевленный, который мог бы что-то знать, без вести пропал.
— Еще он мог бы что-то взорвать, — задумчиво ввернул Карл. — Как выглядел этот расторопный юноша? Уж не альбинос ли он? Или, — он с легкой ехидцей зыркнул на орчанку, — хотя бы блондин?
— Альбинос — старик, — возразила Ларра, — к тому же, он определенно альв.
— Но мальчишка мог на него работать, — пробормотал Хидейк.
— А как быть с уверенностью мастера Зура? — покосился на него я.
— Мастер Зур — добрейшая душа, он склонен видеть в окружающих только хорошее. Конечно, провести его нелегко, как и любого опытного торгаша, но тот, кто спланировал нечто подобное, должен был очень серьезно подготовиться.
— То есть?
— То есть мальчонка, если он был исполнителем, и должен был вызывать подобные чувства у Листага, Артамаля и всех, кто мог его в чем-то заподозрить. Удобно прятать гадюку под носом жертвы, если та считает ее простым ужом.
Мы замолчали. Лишь изредка тишину надламывало тихое кряхтение Карла, чей мощный разум, подобно могучей машине, не мог работать бесшумно. Лемора сидела тише мыши, бросая на нас взгляды равно робкие и скучающие.
Пару сегментов спустя, покашляв для пущей значимости, цвергольд вышел на середину комнаты и, стряхнув рукава с запястий движением опытного дирижера, заявил:
— Ну что ж, а теперь начнем гонку идей. Пойдем, так сказать, сверху вниз. Господин Хидейк?
— Мое предложение, — энергично подхватил альв, — наведаться к мастеру Гаэлю и поговорить с его супругой. Думаю, у меня получится, не бередя раны бедной женщины, узнать о судьбе пропавшего.
Карл скривил губы в непонятной гримасе, подержал их в таком виде пару мгновений и расплел.
— Детектив?
— Хм… — я был немного обескуражен, ибо собирался предложить то же самое, — в конце концов…
— И я, — перебила Ларра, — думала о том же. Да давайте уже начистоту — выбор у нас невелик. Кроме этого беглеца нет ни единой зацепки.
Я вспомнил о спившемся профессоре Университета, но промолчал. У бедняги сейчас были собеседники, куда более искушенные в мастерстве допроса.
— Хаосом его… Я ведь и сам о том же думал, — растерянно буркнул цвергольд. — Поразительное единодушие. Ну, тогда не вижу причин нам и дальше тут торчать. Двинули!
