— Идем, идем уже, дед, — тонкий налет вежливости на моем сознании окончательно растворился в смраде товаров старика, и я, старательно зажав нос, с наслаждением выпал в столь знакомую и, как оказалось, не самую отвратительную реальность. Делать внутри было больше нечего: последняя деталь головоломки со щелчком встала на свое место.
— Он все-таки сделал это! — непонятно пояснил я спутникам, которые терпеливо ожидали моего возвращения из мира пахучих кошмаров, — он все-таки купил завод! Бумаги — простая формальность.
— Кто? О чем вы, Брокк? — глухо спросил Хидейк сквозь плотно прижатый к лицу надушенный платок.
— Да, детектив, ты не передышал ли тухлятинкой? — поддержал альва Карл. Ларра молчала, но и в ее глазах читался похожий вопрос.
— Артамаль. Он все-таки купил наш сталеплавильный. Ему не хватало подписи принца, но он все равно купил завод — наверное, торопился. На балу он принес Тродду бумаги, а тот отказался их подписывать и обругал наставника. Все сходится!
— Что сходится? С чего вы вообще взяли, что завод куплен?
— Да вот с того! — Я резко остановился посреди набережной и ткнул пальцем в подсвеченное фонарями небо. Яркое сияние горящего газа здорово мешало, но жирная туча черного дыма, валившего из заводской трубы, была вполне различима.
— Мы так привыкли к постоянному дыму из труб, — выдохнул я, — что совсем забыли о закрытом заводе. А ведь о нем писали во всех газетах. И я точно читал, помню, было что-то такое как раз три года назад. Но даже не подумал ведь… Вот незадача! Каждый день мы смотрим на этот дым, а стоит отвернуться — сразу же забываем. Это ведь как с мухами летом — если жужжит, то больше всего на свете хочется прибить гадину, но вот она сядет, сложит крылышки — и все, о ней уже забыли.
— Невероятно, — только и смог выдавить Хидейк. — Невероятно.
Лицо альва раскраснелось, глаза лихорадочно блестели.
Глава 39,
в которой всем нам есть, чему удивляться
Сравнивать Вимсберг с исполинскими городами древности — дело, конечно, дурное. Рядом с ними современная Морская столица покажется разве что скромным селением, едва обосновавшимся на незнакомой опасной земле. Конечно, здесь есть все, что было в них — память зовет одушевленных назад, в тот век, когда мир был цельным и твердым, когда ничто не предвещало беды, — но все это — кукольный домик во дворе богатого особняка. Бесконечные аллеи и бульвары, бурлящие вспененным живым потоком, — здесь они лишь намечены, проведены тонким штрихом. Будто художник, зажженный внезапным порывом, отмахнулся карандашом от музы и оставил в альбоме несколько быстрых линий, скопировал былое великолепие — но только мельком, только в общих чертах.
А у нас, живущих после Раскола, есть немудреная поговорка: «Где те города, а где Вимсберг?» Вспоминаешь ее — и уныние куда-то отступает. Ведь древности на этот короткий вопрос ответить нечего — пыль не разговаривает.
Я усердно вдыхал дырявые от дождя струи влажного ветра, что прибежал с океанских просторов и резвился на причале вместе с веселой толпой. Мерзостный смрад понемногу уходил из груди и вел за собой болезненную легкость, охватившую все тело. Когда в глазах окончательно прояснилось, мы уже смешались с волной ночных гуляк, и она, играя, пронесла нас сквозь порт и выбросила с другой его стороны. Я в который раз возблагодарил Порядок за рыболовный сезон — лодочная пристань, что почти вплотную примыкала к заводскому забору, была почти пуста, если не считать совсем уж непотребного вида бродяг и деловитых попрошаек, самозабвенно считавших выручку.
Было холодно, сыро и неуютно. Даже недавний мой союзник ветер — и тот задул резко и порывисто. Теперь он отдавал отнюдь не дружелюбием ночного бриза, но суровым презрением далеких штормов и едким тленом прибрежного мусора.
С каждым нашим шагом завод становился все выше, и вскоре толстенная труба перечеркнула все обозримое небо. Лишь она, да край покатой крыши виднелись теперь из-за кромки нависшего над нами забора, который мне до макушки был построен из грубо сцементированного красного кирпича, а выше переходил в ржавую железную решетку самого непреклонного вида, которая уходила вверх еще метра на три.
— Что будем делать? — я глядел на мрачную конструкцию, и никак не мог придумать способ преодолеть ее тихо и тайно.
— Не порть штаны, детектив, — пропыхтел Карл, нещадно хлопая себя по карманам, — ща все будет. Или не будет, — поскучнел он, когда в одежных закромах ничего подходящего не нашлось. — Ларра, у тебя пилы по металлу нет?
— Нет, — орчанка даже не съязвила. — Взрывать, думаю, не стоит?
— Не стоит, — поспешно заверили ее цвергольд и альв, а я проводил исчезавший в темноте забор взглядом.
— Ну что ж, давайте тогда просто поищем дверь.
Ворота нашлись довольно быстро — вот только на них висел здоровенный замок.
— Ну вот на кой ляд мы набрали столько всякой дряни, если даже прутья перепилить нечем? — тихо заныл Карл, но вдруг зашипел Шаас. Ящер вытянулся струной и застыл, глаза его сузились, а перепонки над ушами встали дыбом.
— Что стряслось-то? — надсадно зашептал перепуганный цвергольд, но телохранитель молчал. Мгновение спустя он сбросил плащ, присел и стремительно прыгнул на ограду! Я лишь заметил, как резко разогнулись мощные бедра, напряглись мышцы под чешуйчатой шкурой, и словно молния ударила в решетку — рептилия проворно проползла по забору и исчезла в темноте!
Но стоило прозвучать первому изумленному, хотя и нечленораздельному возгласу — кажется, он вырвался из моего горла, — телохранитель вернулся. С непостижимой быстротой он переполз ограду, и мне внезапно представилась шустрая садовая ящерка на стволе дерева. Но стоило Шаасу мягко спрыгнуть и распрямиться во весь немалый рост, сходство исчезло.
— Нельзя, — тихо засвистел ящер. — Охрана.
— Много охраны? — уточнил Хидейк.
— Один.
— Один?! — захохотал было карлик, но веселье вдребезги разбилось о холодные желтые глаза.
— Один, — повторил Шаас и пугающе простым движением постучал себя в грудь. Стало как-то неуютно.
— Охранник — ящер, правильно? — осторожно спросил я.
Ответный кивок испортил мне настроение окончательно.
— Значит, ломать нельзя. Взрывать тоже, — неторопливо пробормотала Ларра. — Что же тогда можно? У кого есть идеи?
— У меня, — раздался тихий девичий голос. Голос Леморы опередил ее саму — настолько хорошо скрыло воровку черное трико. Стараясь держать между собой и Хидейком Карла и орчанку, застенчивая девица продолжила. — Там, дальше, откуда вы пришли, склад стоит у самого забора. Если пережечь решетку, проберемся по-тихому, никто не услышит.
— Хорошая идея, — кивнула Ларра, — но не пойдет. Эта штука, — она кивнула на ранец, — громы и молнии, конечно, не метает, но ревет — будь здоров. Следующая идея…
