Забрать с собой? Не лучшее решение, слишком много людей в нашем маленьком домике, пусть и самых близких. Я быстро пролистал несколько дел, пока не дошел до имени Лианы Варне. Видимо, отчет о том, что она участвовала в заговоре против магистрата, был подделкой для магистров. Если верить этим отцовским бумагам, все было иначе. Он пытался доказать, что магистр тьмы совершил множество преступлений. И когда я увидел список, стало дурно. Десятки имен. Десятки случаев, когда вмешательство одного из правителей государства стоило людям жизни — или чести, такие тоже встречались. Но на что надеялся папа, собирая этот компромат? Никто и никогда не лишал должности магистра. И ведь на этих документах не было грифа секретности. Где их нашел Андре? Личный архив? Безумие! Неудивительно, что отцу пришлось спешно уезжать из столицы. За такое легко могли убить.
— Вам не говорили, что рыться в чужих вещах недостойно дворянина, месье Вейран? — послышался голос за спиной.
Я резко обернулся, приготовившись защищаться — и атаковать, но там было всего лишь зеркало. И из зеркала на меня с прищуром смотрел Андре. Два глупца! Вот кем были мы с Лиз. Глупо ожидать, что он не почувствует взлом защиты. Или это я напортачил со столом?
— Прощу прощения, — ответил, стараясь сохранять спокойствие. — Я уже ухожу.
Андре рассмеялся — глухо и тихо. Но глаза его оставались холодными, будто на меня глядела пустота.
— Вы всегда были забавным юношей, курсант Филипп, — сказал он. — Но бесстрашие должно сочетаться с осторожностью. Помните об этом, когда в следующий раз заберетесь в чужое жилье. Хорошо хоть девчонку додумались оставить за дверью.
Щелкнул замок, отрезая меня от Лиз. Но она не кинулась ломать двери. Не услышала?
— Не беспокойтесь, мы только поговорим, — сказал Андре. — Зачем-то же вы сюда пришли. Спрашивайте, раз уж явились.
— Чего вы добиваетесь, профессор Айденс? — спросил я.
— Да ладно, можно просто Андре. Мы ведь родственники, хоть вам вряд ли это нравится.
— Скорее это для меня неожиданно, — признал я. — Никогда даже не подозревал о подобном.
— Я знаю. Впрочем, это ничего не меняет. Чего я добиваюсь? Уже давно изложил вашему брату. Всего лишь падения магистрата. Но почему-то никто не желает меня слушать, и подозревают чуть ли не во вселенском заговоре. Нет никакого заговора, Филипп. Я поступаю так, как считаю нужным, и советую вам не появляться у меня на пути. А лучше оставайтесь в «Черной звезде», не покидайте ее пределы хотя бы какое-то время. Тогда никто из дорогих вам людей не пострадает.
— Чем вам мешает магистрат? — спросил я, удивляясь, как спокойно мы разговариваем. А еще — отсутствию страха. Будто все идет так, как и должно быть.
— Правильный вопрос. — Усмешка исказила губы Андре. — Однажды я узнал, что предыдущий магистр тьмы Тейнер сделал так, чтобы моя мать умерла сразу после рождения ребенка. За измену. Как думаете, почему не вместе со мной?
— Из-за имени нашего отца, — вдруг понял я.
— Нашего? Забавно. Он так никогда не считал. Ну да ладно. Не об этом речь, а о том, что смерть магистра Тейнера послужила не концом, а только началом для того, что произошло дальше. После окончания гимназии я продолжил расследование, начатое Виктором Вейраном, которое вы так внимательно читали. Только состав магистров уже поменялся. Думаете, стало лучше? Нет. За каждым из них числится что-то такое, о чем лучше не упоминать темной ночью. А то еще приснится, вы же — человек впечатлительный.
Я закусил губу. В словах Андре чудилась издевка. Он следил за мной все время, что я провел в гимназии. Знал каждый мой шаг. Зачем?
— Злитесь? — сразу заметил он. — Злитесь, Филипп. Это полезно. Хуже, когда все безразлично. Так вот, сама система магистрата должна быть изменена. Но кто отдаст власть добровольно? Вы бы отдали?
— Мне она и вовсе не нужна, — ответил я.
— Надо же! Наследнику универсальной магии — и не нужна? Впрочем, вы всегда выделялись среди других. Поэтому я и согласился учить вас зеркальной магии. Глупо давать в чужие руки оружие против себя же, не находите?
— Но вы согласились.
— Да. Потому что на вас было жалко смотреть. Не то чтобы мне было свойственно сострадание, но в какой-то степени я понимал вас, Филипп. Вам нужно было оружие для защиты, я вам его дал. Не разбейте. Еще вопросы будут?
Я не знал, стоит ли спрашивать, но раньше, чем решил, с губ сорвалось:
— Вам известно, где сейчас отец?
Андре удивленно вскинул брови. Видимо, ожидал другого вопроса.
— Да, Филипп. Мне это известно, — ответил после паузы. — Но вы с ним не увидитесь, потому что он скорее мертв, чем жив.
— Где он?
— Какая разница? Грань жизни и смерти так тонка. Видите ли, Филипп, когда я прибыл к вам домой в памятную для вас ночь, все уже было кончено. Я опоздал. И все, что успел, — немного проредить ряды последователей темного магистра. А вот помочь графу Вейрану мне не удалось. Не владею навыками исцеления. Магия исцеления растет из любви, а не из ненависти. Поэтому все, что я смог сделать, — привязать его к нашему миру. Как только исчезнет привязка, он умрет, потому что у него ранения, несовместимые с жизнью.
— Но мы могли бы…
— Не могли. Не тешьте себя надеждой. Радуйтесь обществу матери, графиня Анжела этого заслуживает. И дружеский совет — не ищите ни меня, ни его. Совет, кстати, больше для вашего брата, чем для вас. Вы все-таки были моим учеником, и мне будет жаль, если вы пострадаете. А на него как-то плевать.
Я ужасался, слушая его. Тому безразличию, с которым он говорил. Будто передо мной не человек вовсе. Он напомнил мне Пьера в минуту, когда магистр признался, что пустота забрала все его чувства. На миг показалось, что с Андре было так же. Только постаралась не пустота, и никто не мог вернуть то, чего он когда-то лишился.
— Ваша возлюбленная начинает волноваться, Филипп, — прервал молчание Андре. — Заприте за собой дверь, пожалуйста.
И отражение исчезло. Щелкнул замок, а в комнату ворвалась Лиз.
— Фил! — воскликнула она.
— Тише, — привлек ее к себе. — Надо уходить.
— Что случилось?
— Ничего, Лизи, — пытался ее успокоить, но она дрожала и вцепилась в меня. — Мы немного поговорили с профессором Айденсом через зеркало. Ничего больше. Идем. Повесь защиту на место, пожалуйста.
Мы заперли дверь и поспешили прочь, но вместо дома пошли в нашу башню. Ступеньки привычно скрипели под ногами, но было видно, что лестницей давно никто не пользовался. Конечно, она не заросла паутиной, но пыль осела повсюду. По пути я пересказывал Лиз то, что услышал от Андре.
— Ты должен был тут же уходить оттуда, — отчитывала она меня. — А если бы он использовал заклинание? Ты не успел бы отбиться!
— Но не использовал же. А самое жуткое, что я начинаю думать, будто он в какой-то степени прав. Проверишь, нет ли на мне воздействия?
