— Ну вот, больше никакого запаха, никакого фу!
— довольно проговорил Тала, заканчивая работу. Оола после нещадного мытья
блестел как стеклышко. Его черные волосы были гладко зачесаны назад, и, кроме
всего прочего, он получил новую, ярко—синюю набедренную повязку, что наполняло
его гордостью.
Через пару часов катер пристал к берегу возле
Уллабаида. У длинной пристани покачивалась целая флотилия маленьких рыбачьих
лодок.
— Я сойду на берег, — сказал Билл. — Пойдемте
со мной, ребята. Мама будет рада ненадолго избавиться от вас и передохнуть.
Билл и ребята спрыгнули на берег. Тала, Оола и
миссис Каннингем остались на катере. Тале тоже очень хотелось побывать на
берегу, и он был сильно раздосадован, не получив на это разрешения Билла. Из
вредности он не отпустил на берег и Оолу, загрузив его работой на много часов
вперед. Оола сердито пробурчал что—то себе под нос и твердо решил сбежать с
лодки, как только Тала отвернется или заснет. Как и все местные, Тала обладал
поразительной способностью засыпать в любое время дня и ночи в любой, самой неудобной
позе.
Уллабаид оказался довольно большим поселком.
По узким улочкам, застроенным низкими белыми домами с плоскими крышами,
носились оживленные группки полуголых темнокожих детей. Сначала робко, потом
все смелее они окружили чужеземцев и, весело гомоня, не отставали от них ни на
шаг...
Билл с ребятами направился к самой большой
постройке. Это была школа. Учитель, местный интеллигент с приятными манерами и
тонким, умным лицом, был явно удивлен при виде нежданных гостей. Однако после
того как Билл, наклонившись, показал ему карту и что—то прошептал на ухо, тот
немедленно пригласил его в дом.
Ребята отправились изучать окрестности. Кики
был на удивление спокоен и молча поглядывал на окруживших их большеглазых
деревенских ребятишек. Через минуту к Джеку подошел мальчик, лет двенадцати на
вид, с пачкой почтовых открыток в руке. Он показал ему одну из них и махнул
рукой куда—то в глубь деревни. При этом он энергично тряс головой и, как
заводной, произносил одну и ту же фразу на местном языке.
Ребята ничего не понимали. Они с любопытством
рассматривали открытку, изображавшую какие—то древние развалины. Под картинкой
было написано: «Храм богини Ханнар».
— Интересная постройка, правда? — сказал
Филипп. — Может, сходим взглянуть на нее? Эй, мальчик, скажи-ка — далеко до
этого храма?
Мальчишка пожал плечами, но одновременно
знаком дал понять, что готов отвести ребят куда угодно.
Филипп кивнул, и мальчик повел
путешественников через рощицу и возделанные поля, окружавшие деревню. По пятам
за ними следовала ватага деревенских ребят, которые без конца оживленно
переговаривались и, очевидно, очень рассчитывали разжиться за счет чужеземцев
какой-нибудь мелочью.
В отдалении, робко прячась за деревьями и
кустами, за ними следовала маленькая фигурка. Это был Оола. Дождавшись, когда
Тала заснул, он сбежал с катера и разузнал в деревне, куда отправились его друзья.
И вот теперь он крался вслед за ними, не отваживаясь показаться им на глаза.
Толпа ребят все ближе и ближе подступала к
Дине, Люси и мальчикам. В конце концов Джек сердито обернулся и крикнул:
— Не лезьте вперед! Слышите? Все назад!
Дети повиновались. Однако вскоре они снова
буквально наступали на пятки путешественникам. Тогда за дело взялся Кики.
— Назад! — завопил он. — Назад! — И заревел
как авиационный двигатель. Этот шумовой эффект так подействовал на местных
ребятишек, что они на мгновение остановились, а потом снова медленно двинулись,
но уже держась на почтительном расстоянии.
Филипп рассмеялся.
— Молодец, Кики! Что бы мы без тебя делали?
Наконец они добрались до храма, который в
действительности выглядел намного скромнее своего изображения на открытке.
— Он смотрится почти как декорации в
киногороде, — заметила Люси, — Фасад — и ничего больше.
—Видите насекомых, греющихся на каменных
ступеньках? — крикнул Филипп. — По—моему, пора покормить мою баргуа. Бедняжка,
должно быть, страшно проголодалась. — Филипп вытащил змею из—под рубашки и
опустил ее на землю.
Дина вскрикнула и отбежала в сторону. Местные
перепугались, а когда увидели хорошо им известную, страшно ядовитую змею, с
криками бросились врассыпную.
— Баргуа! — в ужасе вопили они. — Баргуа,
баргуа! — Ребятишки постарше подхватили малышей и помчались прочь. Через
секунду за ними последовал и инициатор экскурсии, мальчишка с почтовыми открытками.
— Господи ты Боже мой! — удивился Филипп. —
Стоило мне только покормить мирную змейку, как всех словно ветром сдуло. Что ж
они так вопят?
— Ничего удивительного, — сказала Дина
издалека. — Они же не знают, что змея безвредна. Как ты вообще посмел ее
выпустить? Слава Богу, кажется, она уползла с концами. Надеюсь, она к тебе
больше не вернется.
— Она может ползти, куда ей вздумается, —
ответил Филипп. — Но могу поспорить, что она вернется.
Закусив насекомыми, баргуа скользнула в кусты
и накинулась там на зазевавшуюся лягушку. Сожрав ее, она действительно
возвратилась к Филиппу. Остальные с удивлением наблюдали, как она, ловко взобравшись
по ноге, скользнула ему за ворот и исчезла из виду.
— Фу, меня прямо тошнит, когда я это вижу! —
поежилась Дина.
— Ну и не смотри, балда! — со смехом ответил
ей Филипп. Вдруг улыбка сбежала с его лица, и он озабоченно посмотрел на небо.
— Между прочим, скоро стемнеет. Нужно быстрее возвращаться на катер. Побежали!
Прошагав минут десять, ребята неожиданно
поняли, что заблудились. Они остановились и неуверенно посмотрели по сторонам.
— Мимо этого дерева, разбитого молнией, мы,
кажется, не проходили, — сказал Джек. — Кто-нибудь видел его по пути к храму?
Никто не мог вспомнить, попадалось им по
дороге это дерево или нет.
— Придется вернуться, — сказал Филипп. — Пошли
в темпе! Того и гляди стемнеет, а мы даже фонари с собой не захватили.
Они вернулись метров на сто и пошли дальше другой
дорогой, которая вскоре завела их в лес, из чего они сделали вывод, что снова
заплутались. Они еще раз повернули назад, чувствуя, что ими все больше овладевает
страх.
Наконец Джек не выдержал и принялся громко
звать местных ребятишек:
— Эй, ребята! Вернитесь, вернитесь!
— Вернитесь! — эхом повторил за ним Кики и
завопил так, что вопль его был, наверное, слышен за многие километры отсюда. Но
никто не отозвался на их призывы. Кроме пения одинокой птицы, ничто вокруг не нарушало
тишину.
— Что будем делать, Филипп? — тихо спросил
Джек.
—Понятия не имею. Когда стемнеет, мы
заблудимся окончательно и бесповоротно.
