Таня похлопала глазами.
– Деньги? Какие деньги?
– У твоего отца были огромные деньги.
– Не может быть! – возразила Таня. – Мы с бабушкой жили на две пенсии. На ее и мою, которая мне полагалась после смерти родителей… То есть… наверное, это была мамина пенсия. Одним словом, денег у нас было совсем мало.
– Читай дальше, – тихим голосом предложил ей Саша. – Там твоя бабушка все объясняет.
«Только такая наивная Плюшечка, как ты, и могла поверить моему вранью. Оно же было шито белыми нитками, я поминутно боялась, что ты узнаешь, догадаешься, что тебе кто-то подскажет. И когда появился Дмитрий Олегович с его предложением, я почувствовала, как с моих плеч упал тяжкий груз. Я уже давно чувствовала, что нездорова и что с каждым днем теряю связь с реальностью все быстрей. Меня страшило, что будет с тобой. Но Дмитрий Олегович был старым другом твоего отца, и хотя сам он далеко не богат, еле-еле перебивается на небольшую зарплату, все-таки он не оставил твоего папочку в трудную минуту. И твой отец в благодарность, чувствуя, что живым ему из тюрьмы уже не выйти, решил сделать Дмитрия своим душеприказчиком. Он сообщил ему номера счетов и коды, по которым можно было забрать те деньги, которые он в свое время заработал».
Таня снова прервала чтение. Губы ее скривила печальная улыбка. Заработал! Бабушка в своем репертуаре! Выгораживает своего сына, как умеет. Заработал… Украл! И попал в тюрьму за это!
Но Таня уже взяла себя в руки и решила дочитать письмо во что бы то ни стало.
«Так как ты была еще несовершеннолетней, а я в делах совсем не разбираюсь, твой отец обязал Дмитрия Олеговича позаботиться о нас. За это он отдавал ему какую-то сумму со своих вкладов, но основная доля наследства должна была достаться тебе. Помни об этом, Танюшка! Помни всегда! Твой отец очень любил тебя. И все, чего бы он хотел, так это то, чтобы ты была счастлива! Для этого он и оставил все свои накопления тебе одной!
Под конец скажу, что не знаю, почему Дмитрий Олегович настаивал на сохранении тайны от тебя. Но такой же тактики придерживался и твой отец. Поэтому это письмо ты получишь, лишь став совершеннолетней. Если не смогу я сама, то его передаст тебе сын еще одного близкого друга твоего папочки или даже сам друг. К этому времени Дмитрий Олегович должен будет ввести тебя в права наследства, ты станешь не просто богатой, а очень и очень богатой женщиной. Как же я буду рада, увидеть это, конечно, если доживу!»
На этом письмо заканчивалось.
Таня подсчитала, к ее восемнадцати годам у бабушки было уже совсем плохо с головой. Таню она еще узнавала, но уже не всегда. И про письмо она ей ничего не говорила. Так же как и про отца, и про Дмитрия Олеговича – ее мужа.
– Вот гад! – вырвалось у Тани. – Господи, какая же он сволочь!
– О ком это ты?
– Об этом… опекуне! О Дмитрии Олеговиче – моем муже! Он же взял меня к себе в дом несовершеннолетней, сделался моим опекуном и любовником, а потом в восемнадцать лет официально на мне женился, присвоив себе все те деньги, которые оставил мне отец! И деньги, судя по всему, немалые! Он же меня кинул! Ограбил! Растлил и заставил верить, что оказывает мне благодеяние, взяв меня от нищей бабки и позволив жить в роскоши. А на самом деле это все было мое! И банк, и дом, и машины, и все-все-все, что у него было, все принадлежало мне одной! Такова была воля моего отца, а этот гад нас всех обманул! И отца, и бабушку, и… и меня!
Возмущению Тани не было предела. Теперь, когда она прочла это бабушкино письмо, все у нее в голове встало на место. Сразу же вспомнились те многочисленные документы, которые муж подсовывал ей на подпись. Объяснял он это тем, что всюду якобы требовалась подпись его законной супруги.
– Без тебя, радость моя, – посмеивался он, – я и шагу шагнуть не смею. Видишь, как государство заботится о том, чтобы муж не вздумал кинуть любимую женушку.
Но ведь он совал ей документы и прежде, когда они еще не были мужем и женой. Конечно, частичная ответственность для граждан страны наступает уже в четырнадцать лет. И какие-то документы требовали подписи лично Тани.
И она подписывала, не задумываясь и не вчитываясь, потому что сначала была слишком молода и растеряна от всех тех изменений, которые свалились на нее нежданно-негаданно. А потом не задумывалась и не интересовалась, что подписывает, потому что муж ей этого просто не позволял. Иногда она не видела даже текста, под которым ставила подпись. Муж ловко прикрывал его рукой или другими листами бумаги.
И теперь Таня задним числом гневалась и бурлила:
– Жулик! Мухлевщик! Как он это все провернул! И бабушка тоже хороша! Могла бы пораньше мне сказать правду. Сказала бы, что я богата! И что это муж у меня по струнке ходить должен, а не я у него! Нет, держала в неведении, растила во лжи, пусть и из самых добрых побуждений, но лгала мне, и вот что получилось в итоге! Ах, бабушка, бабушка, плохо ты поступила! Отдала меня этому мерзавцу, который в первую же ночь меня трахнул. А я, дура малолетняя, еще этому радовалась, теперь-то добрый дядя Дмитрий Олегович точно не выставит меня из этого дворца, в котором живет сам и позволил пожить мне – убогой дворняжке!
Десять лет! Десять самых прекрасных лет своей жизни она провела фактически взаперти. Ей не разрешалось посещать школу, добрый опекун перевел ее на домашнее обучение, а после девятого класса и вовсе сказал, что дальше девочке учиться нет смысла. И глупая Таня согласилась с мнением такого авторитарного и важного дяденьки. Этот гад подавлял всякую волю к сопротивлению и самостоятельности, он понимал: покуда не заграбастает себе все деньги Тани, она из-под его власти вырваться не должна ни в коем случае.
Таня слышала, как скрипят у нее зубы. От охватившей ее злости она не знала, куда ей деваться.
Таня могла еще много что сказать в адрес этого негодяя, который по злому року достался ей когда-то в мужья, но тут она поймала устремленный на нее взгляд Егора. И был этот взгляд до того странным, задумчивым и немного печальным, что Таня моментально осеклась и замолчала.
– Что? – растерянно спросила она у него. – Почему ты так на меня смотришь?
Егор думал о своем, но мысли его были до такой степени нелестны в отношении Тани и до такой степени не нравились ему самому, что он оставил их при себе.
А вслух сказал следующее:
– Все то, что мы сейчас узнали из письма твоей бабушки, ни на шаг не приближает нас к тому, кто и по какой причине охотится за тобой.
После его слов в комнате повисла какая-то по-особенному тяжелая тишина, словно бы Егор вслух сказал одно, а подумал нечто многократно еще более худшее.
Таня это почувствовала сразу же. Но только о чем Егор умолчал? О чем он подумал и не сказал?
Таня разглядывала его лицо, пытаясь по нему догадаться, что за тайные мысли гнетут ее друга.
В этот момент дверь в комнату распахнулась, и в нее румяные с морозца вошли Марина с Сергеем. И сразу же в комнате внезапно стало легко-легко, все тяжелые мысли моментально выдуло наружу сквозняком.
