– После папы остались счета, – мрачно произнесла Таня. – Я сама недавно об этом узнала! А вот мой муж был прекрасно осведомлен об их наличии! Папа сам ему про них сказал, желая, чтобы Бухгалтер позаботился бы обо мне, когда папы не станет.
Теперь она понимала, что хитрый Бухгалтер до спрятанных за границей папиных денег пытался добраться любым путем, но сделать это смог только через Таню. Сначала он взял над ней опекунство, а когда ей стукнуло восемнадцать, официально на девушке женился, чтобы уж полностью и единолично контролировать ее состояние. И да, он ее ограбил! Украл все то, что оставил Тане ее отец! Тот факт, что отец сам в свое время у кого-то «позаимствовал» эти капиталы, Таня в данный момент не вспоминала.
– Но сейчас мы не станем углубляться в такие глубокие дебри, – сказал Боров. – Дело твоего отца – вот оно, если захочешь, можешь изучить его на досуге.
– А можно?! – ахнула девушка, не веря своим ушам.
Егор с ребятами тоже с удивлением взглянули на Борова. С чего бы это вдруг такая доброта в нем прорезалась? Или Боров совсем не так плох, как вначале им показался?
– Мне это дело совсем не нужно. Считай, что я заказал его сегодня в архиве для тебя.
– И вам так быстро его привезли? – поразилась Таня.
– Распечатали, – поправил ее начальник отделения. – Как только эта беременная девчонка Аринка опознала Кушакова среди остальных бывших заключенных Подберезья, я сразу вспомнил то громкое дело. И вспомнил, что Кушаков сел не один, вместе с ним на нары отправился еще один его подельник. Вспомнил я этого человека, а он неоднократно к нам в Подберезье с Кушаком приезжал. И гудели они тут так, что сталкивались мы с ними довольно часто.
И взгляд у старика Борова затуманился далекими воспоминаниями, когда и он сам был молод и этот мир был юн.
– Кутили они оба тут у нас на славу, ничего не скажешь. Мне самому неоднократно приходилось их двоих задерживать.
– За что?
– Да, по сути, ерунда, пьяная удаль в русском человеке как взыграет, так не знаешь, как и куда ее запрятать. Веселились они оба всегда с размахом, виски лилось рекой, а где веселье, там и женщины не слишком строгого поведения, а потом и драки за женщин, и похищения, и прочие хулиганства и непотребства. Всего и не упомнишь, что они двое в пьяном угаре вытворяли. То в перьях вываляются, голыми по столам в кабаке скачут, девушек своих веселят, посетителей пугают. То музыкантов и артисток разных к нам сюда привезут, в речку их загонят и заставляют по горло в воде петь и выступать. А если кто фальшивую ноту даст, поверх голов стреляют, в воду нырнуть заставляют. Потом, конечно, компенсируют моральный ущерб, в этом их упрекнуть не могу. Денег-то у них полно было, вот фантазия через край и била. Борцовские поединки устраивали, найдут молодых боксеров, и давай в тотализатор играть. В общем, много чего чудили в наших краях. Данька по сравнению с их проделками – невинный младенец. Не тот у него размах, совсем не тот.
Таня слушала Борова с широко раскрытыми глазами. Перед ней вставал совсем другой образ ее отца, настолько сильно отличающийся от того хрестоматийного идеального отца, воспитанного в ней бабушкой, что Таня не знала, можно ли верить этому человеку. Не лучше ли продолжать верить рассказам бабушки, в которых отец выступал если уж не святым воином, то героической личностью – это точно.
– И дел административных на твоего отца мной заведено было великое множество. Они у нас в районном архиве хранятся. Могу показать, если интересуешься. Забавные все дела, можно книжки с них писать. Но всегда меру знали, только штрафами отделывались. И конечно, выплатой обиженной стороне вознаграждения, на это они никогда не скупились. Одним словом, на Кушака с твоим отцом я в свое время нагляделся столько, что их физии еще долго мне во сне снились. А как тебя первый раз увидел, сразу подумал, что ты сильно на Золотарева похожа. Совпадение? Или родственница? А как скачал сегодня из архива их дело, смотрю, имеется в бумагах ходатайство адвоката о смягчении приговора, мол, у обвиняемого имеется несовершеннолетняя дочка Татьяна, все сразу у меня в мозгу на место и встало. Дело я своим орлам поручил распечатать, они и постарались. Сиди, изучай.
– А сколько же им дали?
– По пятнадцать лет.
– Как много!
Сердце у Тани так и ухнуло.
– Вышли бы раньше, если бы вели себя примерно. Но они и в колонии своих штук не оставляли. Зато третьему их сообщнику – Бухгалтеру удалось выскользнуть, благодаря тому, что против него лично у следствия не нашлось достаточно веских улик, чтобы засадить мужика.
– Это как-то странно. Они же втроем свои дела обтяпывали?
– У них много народу в подчинении было. Но те ребятки не в счет, они простые исполнители, что им скажут, то они и делали, а все равно меньше пятерки никто из них не получил. Главных, кто рулил всеми операциями, было трое. Золотарев, Кушаков и Грошиков.
– Выходит, что один из главарей бандформирования вышел сухим из воды?
– Ловок был очень, – пожал плечами Боров. – Ускользнул в тот раз. Потом быстренько шкуру сменил, документы себе новые оформил, чтобы с прошлым вроде как покончить. Имя и отчество прежние оставил, фамилию другую взял. Над тобой опеку учредил, потом женился, все капиталы твоего отца к рукам и прибрал. Потом смерть свою инсценировал.
– Но как это возможно? – поразилась Таня. – Я же документы видела! И врачи в больнице… Они все врали?
– Полагаю, что так. С врачами, выдавшими справку о смерти живому человеку, будем еще разбираться. А пока вернемся к твоему муженьку. Пощипал он тебя изрядно. А когда пришло время… умер.
– Зачем ему это понадобилось? Я ему ничем не мешала, ни во что не совалась.
– Это у него спросить надо было. Осторожный он был, наверное, почуял что-то неладное. Вот и слинял и от тебя, и от проблем. Умотал в далекие страны, там себе рожу перекроил, новые документы приобрел, и назад.
– Зачем?
– Чтобы тебя прикончить, так мне кажется.
И заметив, что Таня побледнела, Боров прибавил:
– Только не получилось у него ничего. И его самого Кушаков прибрал.
– Как?! – воскликнула Таня. – Как Кушаков?
– Теперь-то уж дело ясное. Не поделили старые подельнички чего-то. Скорей всего те капиталы, которые твой отец тебе оставил. Думаю, что из-за них весь сыр-бор вышел. Отец твой в тюрьме умер, не дождался освобождения, а у Кушакова здоровье покрепче оказалось, он до свободы дожил. И что? Нищим ему по вине Бухгалтера оставаться? Как только случай представился, он с ним счеты и свел. Несложно Кушакову было это сделать, в этих местах он как рыба в воде. Каждый пригорок, каждый омут, каждый поворот тут ему знакомы.
– Но как Филинов… то есть мой муж позволил заманить себя в ловушку? Зачем в Подберезье прикатил? Прямо к своему врагу в лапы?
– Может, он и не знал, что тут Кушакова встретит. Бухгалтер-то сюда, в Подберезье, никогда не приезжал и в кутежах двух друзей не участвовал. Не звали они его с собой, видать, не тот у него был характер, чтобы в таких веселых забавах находить удовольствие.
