– Не может быть, чтобы вообще ничего не осталось!
Таня помалкивала. Двести тысяч евро – это совсем неплохие деньги, вот только часть из них Таня потратила на то, что купила себе уютную двухкомнатную квартирку в зеленом районе и неподалеку от метро и отпраздновала в ней избавление от мужа.
Оставалось еще больше ста тысяч, их Таня оставила про запас и начала переговоры о том, чтобы забрать бабушку к себе.
Пока велись переговоры, старушка скончалась. И Таня занялась уже ее похоронами.
Но даже после похорон бабушки оставалось все равно еще много денег, которые Таня держала дома, не зная, куда и как лучше их поместить, чтобы было максимально выгодно и безопасно.
А пока она раздумывала над этим вопросом, заначка ее внезапно в одночасье пропала.
Утром деньги в тайнике за стенкой шкафа были, почти сто тысяч евриков, а уже вечером, когда Таня туда сунулась, денег там не оказалось.
Таня ощупала изнанку шкафа, обнаружила следы скотча, но самих денег не было. Не оказалось их и на полу, да и не могло оказаться, потому что деньги Таня приклеила очень прочно.
Кто же мог их взять? Жила Таня одна. Замки на дверях после покупки квартиры поменяла.
Она вызвала полицию, те проверили камеру видеонаблюдения, которой был оснащен домофон на дверях их подъезда, и выяснили имена всех, кто входил в указанный промежуток времени в подъезд дома. И сделали вывод, либо похозяйничал кто-то из жильцов дома, вероятно, зайдя в незапертую квартиру, потому что следов взлома на замке видно не было. Либо ограбление на счету у двух посторонних граждан, один из которых представился телемастером, а другой сотрудником службы доставки.
Впрочем, телемастер оказался вне подозрений, он побывал в квартире на первом этаже, и хозяйка уверяла, что вышла его проводить и видела, как за мастером захлопнулась дверь подъезда. А вот человек из службы доставки оказался каким-то мутным.
– Явился он в квартиру номер четырнадцать, которая находилась на третьем этаже. Ребята потому ему и открыли, что ждали курьера. Только потом до них дошло, что заказывали они доставку в одной службе, а курьер к ним пожаловал совсем из другой.
Впрочем, до четырнадцатой квартиры неправильный курьер так и не дошел. А нужный жильцам курьер появился лишь спустя десять минут, в подъезд вошел вместе с другим жильцом, доставив нетерпеливо ожидающим заказчикам их роллы.
– Таким образом, у нас имеется реальный подозреваемый. Это первый курьер, который явно никакой не курьер, а воришка, который провел в нашем подъезде около десяти минут, за это время успел обчистить ваш тайник и покинуть подъезд. Но тут возникает вопрос номер два. Допустим, в подъезд этот человек вошел под видом курьера, но как он попал в вашу квартиру? Следов взлома на вашей двери мы не обнаружили. Значит, либо у вора были ключи, либо дверь в вашу квартиру была открыта, и вор просто не устоял перед искушением.
– Я ключей никому не давала!
– Проверьте среди ваших близких.
Из близких у Тани были только две ее подруги – Маруся с Ирусей. Но на них Таня подумать никак не могла.
На этом следствие и закончилось. Таня в то время пребывала в таком расстроенном состоянии, что с нее вполне сталось бы оставить входную дверь незапертой.
– Но ведь вор не стал тратить много времени на обыск квартиры. Вы сами сказали, что вышел обратно он уже через десять минут. Значит, он не колебался, он точно знал, где искать деньги. Пришел, сразу же направился к шкафу, отодвинул его от стены, забрал деньги из тайника, придвинул шкаф обратно и ушел. Десять минут ему вполне на это хватило.
– Вы кому-нибудь говорили, что у вас за шкафом оборудован тайник?
– Ни одной живой душе.
– А если хорошенько припомнить? Последние дни вы пребывали в стрессе, наверное, вам приходилось прибегать к помощи русского народного средства – водки. Выпили, облегчили душу в незнакомой компании, случайно сболтнули, что у вас припрятаны деньжата на крайний случай. А кто-нибудь более трезвый эти ваши откровения запомнил. Может, и ключи от квартиры тогда же у вас стащил.
Таня не стала возражать. Действительно, бывали у нее в последнее время моменты, когда она не могла точно вспомнить, где была и что делала. И напиваться ей случалось, правда, пила она обычно дома, а не в компании посторонних. Принимала таблетку выписанного ей врачом успокоительного, потом стакан вина, затем снова таблетку. И если не помогало, еще вина. А после, наконец, засыпала, и никакие угрызения совести ее больше не мучили.
Весь процесс укладывания на боковую длился от получаса до двух часов. И в это время Таня уже плохо соображала, что к чему. И ведь мог к ней кто-нибудь случайно на огонек заглянуть именно в этот момент, какой-нибудь курьер случайно дверью ошибся, а она к нему с пьяными откровениями и примоталась. Наутро уже ничего не помнила, а вот он ее, наоборот, хорошо запомнил. Потом подкараулил, когда ее не было дома, и пришел.
Правда, ключи от квартиры Таня вроде бы не теряла, но с другой стороны, сколько их там было изначально в комплекте, сказать точно тоже не бралась.
Три ключа? Или все-таки четыре? Тогда, получается, один пропал?
– А вы можете отследить перемещение этого фальшивого курьера по городу? – с надеждой спросила Таня у полицейского.
На это следователь деликатно дал ей понять, что возможности в рамках проводимого ими расследования далеко не безграничны и отпущенные на него средства никак не подразумевают такой долгой и кропотливой работы.
– Вот были бы вы женой депутата или лучше самим депутатом, и еще лучше, если бы вас не просто обокрали, а убили, тогда дело другое! Тогда уж мы этого человека обязательно бы нашли!
Но становиться депутатом ей было уже поздно. А умирать Таня и подавно не хотела. Поэтому дело так и спустили на тормозах.
Преступник ушел, унеся в кармане сто тысяч евро, а у Тани в загашнике осталось еще около десятка тысяч все тех же евро. Тоже, если вдуматься, совсем неплохая сумма, одинокой молодой женщине на нее можно было прожить целый год, понятное дело, если особенно не шиковать.
И все же Таня не могла не думать о своем будущем. А оно у нее вырисовывалось каким-то очень уж мрачным. Ни работы, ни образования, ни видов на будущее. Одно хорошо, крыша над головой теперь имелась, но если не платить по счетам, можно было ее лишиться.
А хуже всего были галлюцинации, которые посещали Таню с завидным постоянством. Ей упорно мерещился покойный муж. Приходил он к ней и утром, и днем, и ночью, совсем не считаясь с закрытыми дверями. Впрочем, призраку двери – это тьфу и растереть.
Таня обратилась к врачу, тот выписал ей новое лекарство, но от него стало только хуже.
Галлюцинации продолжились, да еще плюс к зрительным прибавились слуховые. Если раньше муж просто приходил и смотрел на Таню, то теперь он начал говорить ей всякие жуткие вещи. Пугал адским пламенем, обещал расправиться, угрожал, что будет до самого ее последнего дня приходить к ней. Личного счастья он ей тоже не обещал, потому что считал Таню виновной в его смерти. И самое скверное, что он был абсолютно прав в этих своих претензиях. Потому что была вина Тани в том, что случилось с ее мужем. И вина эта была немалая.
