– Рома еще вчера собирался поехать, – возразил Олег. – А эта машина буквально перед нами в ворота заехала, я видел.
– Вот что, ребята, давайте зайдем к бабе Мане так, чтобы она нас не заметила.
– А как это сделать?
– Через забор!
Увы, этому намерению решительно воспрепятствовала небольшая лохматая собачонка, которая с громким лаем выскочила из будки. Собачка не выглядела особенно опасной, хотя тяпнуть и морская свинка может. Но проблема заключалась в другом, собачонка оказалась очень громкой, того и гляди привлечет внимание хозяйки к незваным гостям. А Саше по какой-то причине очень хотелось до последнего сохранить свой визит в тайне от бабы Мани и ее гостя.
– Вот что, Барон, похоже, твой выход. Иди отвлеки внимание.
Собачка сначала облаяла Барона, но, когда увидела, что он протискивается к ней под щелью у ворот, мигом поджала хвост и попыталась удрать.
Не тут-то было, Барон был настроен игриво. Он вилял хвостом, он припадал грудью к земле, он лез к ней нюхаться, а потом и целоваться, и сразу стало понятно, что собачка – это дама, да еще дама в весьма интересном для Барона состоянии.
Не прошло и пары минут, как Барону удалось полностью завладеть вниманием этой особы. Его очаровательные манеры и прирожденное обаяние сделали свое дело. И собачка тоже завиляла хвостиком, совсем забыв о своих обязанностях сторожевой собаки.
– Первая преграда нейтрализована.
– А вторая успешно пройдена!
С этими словами Олег перепрыгнул через калитку, Саше осталось только позавидовать той легкости, с которой парень сиганул через полутораметровую преграду.
– Тебе не в институт, а спортом заниматься надо.
– Я и занимаюсь, – скромно ответил Олег, поворачивая ключ, который был вставлен в замочную скважину изнутри. – В школьной хоккейной команде. Приходите, дядя Саша, посмотрите, как я играю. И ты, Фима, тоже приходи. Я тебя со своими друзьями познакомлю.
Фима от удовольствия даже покраснела. Еще несколько дней назад она и помыслить ни о чем таком не смела. Но это приключение поменяло ее отношения с братом намного к лучшему.
Теперь путь к дому был открыт. Все трое осторожненько протрусили по дорожке, искренне надеясь, что из дома никто не ко времени не выглянет во двор.
Нет, все обошлось. Не раздалось ни криков, ни шума, ни других свидетельств, что их присутствие обнаружено.
Дверь в дом также была закрыта. Мужчины забуксовали, одна Фима не растерялась. Девчонка полезла под коврик у двери, пошарила там. Потом подняла один кирпич, другой, заглянула под кашпо с поздней календулой и пожалуйста – достала из-под него ключ.
– Повадки деревенских жителей не изменила даже пришедшая эра прогресса.
С помощью найденного девушкой ключа они открыли дверь и оказались в доме. Тут было опять же удивительно чисто, опрятно и невероятно аккуратно. Казалось, что это не дом, а музей. Все вещи лежали в четко определенном порядке, половички на полу были выверены относительно друг друга и стен с точностью до миллиметра, вся обувь в прихожей стояла четко в одном направлении, была идеально чистой, и под подошвами обычных рабочих резиновых сапог не было даже намека на осыпавшуюся грязь и высохший песок! В этом доме жила поистине какая-то маниакальная чистюля, фанатик домашнего быта.
– Там кто-то есть, – прошептала Фима.
– Слышим!
С максимальной осторожностью они трое двинулись дальше.
– Ой, Ромка! Ох, внучок! Вот это ты порадовал старуху! Вот это ты мне подарок сделал! Это же я теперь спокойно в могилу лягу. Буду знать, что не пропало наше семейное золотишко, пригодилось!
– Я его, баба Маня, – произнес знакомый голос, – в дело пущу.
– Ишь ты!
– Вот я так уже решил!
– И что же за дело такое?
– А я, бабушка, открою свою булочную-кондитерскую. Довольно мне уже на чужого дядю спину гнуть.
– Внучек, Ромочка! – заголосила баба Маня. – Да в этом сундучке столько золота, что ты фабрику построить можешь! Хочешь сахарную, хочешь конфетную, хочешь шоколадную.
– Так и сделаем, баба Маня. А ты у меня первую пробу со всех конфет снимать станешь.
– Ну, открывай, – поторопила старуха, – открывай его, родименький! Ты бы только знал, до чего охота мне на золотишко это взглянуть. Ведь я о нем только слышала, а взглянуть всего лишь раз и одним глазком удостоилась. Брат от всех нас свое богатство в тайне держал. Да только от людей-то ничего не скроешь, не от него самого, а от чужих людей я про тайну узнала. Вот какой куркуль был Михей! Чужим людям открылся, а родной сестре нет! Ну, отпирай, Ромочка! Мочи нет терпеть!
– Бабушка, а ключа-то у меня нет.
– Как нет?
– Ну так… Не было там ключа.
Последовала короткая пауза, видимо, бабка обдумывала, как быть.
– Может, сломать замок?
– Я тебе сломаю! – разозлилась старуха. – Сундучок-то какой дорогой, сразу видно, ювелирная работа. Один сундучок на несколько тысяч потянет, а ты сломать!
– Так что же делать?
– Погоди, у меня тут связка ключиков имеется. Может, и подойдет какой из них.
– Бабушка, да они же все старые. А тут замок современный.
– Как современный? – удивилась бабка. – Не может такого быть! Путаешь ты все! Михей уже лет двадцать, как помер. А золотишко он еще перед своей смертью спрятал. Я уж твоему отцу говорила-говорила, что поискать надо, а он все отмахивался. Конечно, мать – дура деревенская, а он умник городской, а только вышло, что я права была!
– Бабушка, давай я тихонечко замок сломаю. Не подходят твои ключи!
– Ну ломай. Только дерево не попорти! Замок-то у меня в кладовке подходящий есть, поменяем, если что.
Раздался треск дерева, видимо, Рома все-таки повредил древесину, потому что бабка громко охнула, и следом за этим воцарилась тишина.
Потом голос старухи спросил:
– Ты это чего привез, внучек?
От былой ласки в голосе не осталось и следа. Теперь это был очень раздраженный голос, злость в котором нарастала все сильнее.
– Ты чего мне такое притащил, дурак ты конченый! Шваль! Кретин! Над старухой потешиться вздумал! Вот я тебе покажу, как над бабкой издеваться!
Одновременно раздался топот двух пар ног. Похоже, баба Маня погналась за своим внучком, который в чем-то проштрафился перед ней. А Ромка, чувствуя беду, в свою очередь пытался унести от старухи ноги.
– Похоже, нам пора присоединиться к веселью!
Саша отворил дверь и оказался в комнате. Но на его присутствие никто не обратил внимания. Бабе Мане с Ромой было не до посторонних. Они с таким увлечением носились по комнате, что не видели никого, кроме друг друга.
