– Об этом мы с вами поговорим в другой раз. А сейчас, извините, все свободны.
Саша потерял дар речи.
Кажется, Дмитрий Григорьевич с Вероникой тоже были удивлены.
– Все? – уточнила женщина.
– Да-да! Можете уходить. И вы, и ваш муж.
– Как же так? – воскликнула Вероника. – И вы ничего ему не сделаете?
– Вашему мужу? Нет, ничего.
– Но он же убийца!
– Доказательств совершенного им преступления никаких нет. Ваш муж совершенно правильно заметил, что все мною сказанное – исключительно мои собственные домыслы. Прямых улик, которые бы свидетельствовали о виновности Дмитрия Григорьевича в убийстве Леночки Лукошкиной, нет.
Вероника вскочила на ноги. Глаза ее метали молнии.
– При чем тут какая-то Лукошкина – Картошкина! – закричала она. – Мой Степашка! Мой мальчик! Моя деточка! Вот кто важен! А этот зверь убил его! Нарочно переехал его огромными колесами своего мерзкого внедорожника! Накажите его! Посадите! Расстреляйте!
– Увы, срок за убийство животного не предусмотрен. Максимум, на что вы можете рассчитывать – это штраф.
– На кой мне этот штраф! – зарыдала Вероника. – Разве штраф вернет мне моего песика! Скажите, неужели нет никакой возможности, чтобы призвать к ответу этого негодяя? Ведь есть же запись, на которой видно, что муж специально наехал на Степашку! Выглянул, убедился, что песик спокойно спит, подъехал к нему и раздавил! А потом выкинул тельце на дорогу, чтобы я подумала, что Степашка удрал за ограду и был раздавлен случайной машиной! Разве это не гнусность?
– Не мне судить о нравственности вашего супруга. Полагаю, вам самой нужно было получше изучить его прежде, чем выходить замуж.
Вероника упала на стул и закрыла лицо руками.
– Я поняла, – прошептала она, – вы тут все заодно. Этот человек сумел и вас подкупить! Поэтому вы и не хотите заводить против него уголовное дело по факту убийства Степашки.
Коршунов положил на стол лист бумаги:
– Пишите заявление.
– И напишу!
– Пишите!
Вероника подсела к столу, придвинула лист бумаги и начала сосредоточенно на нем что-то чиркать.
Дмитрий Григорьевич встал, но не уходил, глядя на супругу.
– Если накатаешь эту заяву, между нами все кончено, – предупредил он Веронику.
Вместо ответа жена показала ему оттопыренный средний палец на руке. Ее мнение по этому вопросу было ясно без дополнительных объяснений.
Дмитрий Григорьевич зло хмыкнул:
– Смотри, пожалеешь!
И вышел из кабинета следователя.
Стоило ему уйти, как Коршунов моментально выдернул лист бумаги у Вероники из рук.
– Гражданочка, потом допишете! Не до вас сейчас, честное слово, не до вас!
– Но вы…
– Хотите, чтобы ваш Степашка был отомщен? По-настоящему?
– Конечно!
– Тогда идите сейчас домой и ждите. Мы вас вызовем.
Растерянная и слегка разочарованная Вероника протестовать не пыталась. Встала, попрощалась и ушла.
Коршунов повернулся к Саше:
– Так, теперь с тобой! Ты тоже отправляешься домой!
– Что?
Но Коршунов уже покинул кабинет. Он очень торопился. И Саша даже догадывался, куда так спешил следователь. Но раз его с собой не позвали, значит, он там и не нужен.
Глава 15
Домой Саша, конечно же, не поехал. А поехал он обратно к Виктору. Хотелось лично познакомиться с Василием, который все еще был в гостях у Екатерины Прокофьевны.
Впрочем, бабушка уже в полной мере насладилась общением с вновь обретенным родственником. И Саша попал как раз в тот момент, когда старушка любезно согласилась уступить ценный приз своей семье.
На Василия накинулись с расспросами со всех сторон:
– Дед Степан тебе про свою семью чего рассказывал?
– Это ты взял стрихнин у бабки Мани?
– Как там золотые монеты деда Михея поживают? Нашли вы их?
Василий не знал, на кого смотреть, кого слушать и кому отвечать первому.
Наконец, сориентировался и заговорил:
– Дед Степан до самой смерти хранил эту свою тайну. Лишь перед самым концом рассказал и про себя, и про семью, и про обычай у них в семье оставлять на хранение семейную казну старшему мужчине в роду. Рассказал и про то, что с ним самим случилось много лет назад. Как он случайно в пьяной драке убил человека, как ему грозила тюрьма и как родители, и в первую очередь дед Михей, решили по-своему эту проблему, спрятав его и от тюрьмы, и от всей его прошлой жизни. И перед смертью просил, чтобы мы сообщили его родственникам о том, что с ним случилось на самом деле. Просил, чтобы мы привезли их к нему, чтобы попрощаться мог с ними, но мы не успели. А после похорон деда Степана тоже дела навалились, то одно, то другое, недосуг нам всем было, да потом за делами и забыли мы о просьбе деда. Годы прошли, и тут он мне приснился. Укоризненно так на меня посмотрел, и я все сразу вспомнил. И так мне его взгляд запомнился, что собрался я наутро, отпуск на работе взял и поехал в Питер. Изрядно мне пришлось попотеть, чтобы родню найти. Бабу Маню я первой нашел, с ней душевно мы поговорили, настоек ее немало выпили. И от нее же я адрес Леночки узнал. К ней приехал, только ей про деда Степана не очень интересно было слушать, я это видел. Поэтому попрощался и ушел.
– А отравил ты ее зачем?
– Не травил я артистку. К чему мне ее травить было? У меня наказ от деда Степана был его близких навестить. И первую жену – вашу бабушку тоже.
– А золотые монеты где?
Василий пожал плечами.
– Не знаю.
– Врешь!
– Клянусь, никто из наших не знает!
– Степан знал!
– Дед Степан говорил, что дед Михей эти золотые монеты своему сыну передавать не стал. Сказал, что тот недостоин такой чести, потому что никудышных детей воспитал. Родная дочь внебрачного ребенка нагуляла, семью опозорила. Один его сын Андрей с сестрой кувыркался, проклят теперь будет навеки. Второй Степан горько его разочаровал, хоть и любил его дед Михей больше остальных, а Степан тоже начудил, убийством себя запятнал, смертный грех и себе на душу взял, и на весь род наказание навлек. Никто из этих троих недостоин того, чтобы семейный клад охранять. Нет среди потомков чистых душ, а потому золота им тоже не видать.
– Куда же дед Михей золото свое спрятал?
Вася развел руками:
– Куда-то заныкал, а куда, никто не знает. Дед Михей своему сыну так сказал, что, когда чистая душа в семье появится, он тому сам место клада укажет. Во сне явится и укажет. А если не найдется достойный, так пусть золото в земле и останется.
