– Непременно, – заверила ее Мира. – И сейчас я задержусь у вас ненадолго. Не возражаете, Дафна?
– Да, да, пожалуйста. Я чувствую… что-то сломалось. Лейтенант Даллас, я согласна на детектор лжи, если надо.
– Я сама неплохо чувствую правду, и Мира тоже. И вот этот парень. Договоритесь на завтра о времени, в зависимости от расписания доктора Мира.
– А вы там будете?
– Обязательно. Вы справитесь, Дафна. Нам пора, – сказала она Рорку.
В лифте он обнял ее, ощутил ее дрожь. И обнимал ее, пока они не вышли на улицу.
– Ты знала. Знала еще до того, как поговорила с Найтли.
– Да.
– Когда ты поняла?
– Заподозрила, когда увидела место преступления. Еще больше – после беседы с Моррисом. Это единственное, что объясняло все странности. То, что она его добила, я имею в виду. Затем, получив некоторое представление о Страцце и о ней самой, я пришла к выводу, что убила она, только я сомневалась, самооборона это, или она воспользовалась моментом.
– Поэтому ты была так печальна.
– Я не могла тебе рассказать. Это было бы сродни…
– Сродни предательству, – закончил Рорк и развернул ее к себе лицом, не обращая внимания на услужливого швейцара, который открыл для них дверь машины.
– Когда я увидела всю картину… будто смотришь в зеркало или слышишь множественное эхо. Я хотела дать ей выговориться.
Рорк поцеловал Еву, обошел машину с другой стороны и сел за руль.
– Дафна не убийца. Как и тот ребенок, которым ты была.
– Да. Если бы она его убила, потому что сорвалась, я бы сделала все, чтобы уменьшить ее ответственность, и чувствовала бы себя правой. Но я задавалась вопросом: я сделала бы это из-за нее, из-за обстоятельств или из-за меня?
– Все вместе. Благодаря пережитому ты могла более ясно понять и ее, и все происходящее. Я невыразимо горжусь тобой. Только не говори, что это просто твоя работа, – быстро сказал Рорк. – В твоем расследовании основной жертвой был Страцца, однако жертвой была и она, во всех смыслах этого слова. Ты раскрыла правду для него и о нем, но переживала ты за нее. За ту, которая больше всего в этом нуждалась.
– Она справится.
– Уверен, что справится.
– И Патрики тоже, хотя, конечно, это потрясет их до основания и навсегда оставит глубокие раны.
– Они поддержат друг друга, как ты и сказала. И мы с тобой. – Он взял ее руку, поцеловал. – Я уже мечтаю о прогулке вдвоем.
– Пока не замерзнем. А потом отогреемся в спальне у огня.
– Что скажешь, если мы немножко напьемся возле этого огня и посмотрим, что будет дальше?
– Скажу: я знаю, что будет дальше, и я полностью «за».
Ева смотрела в окно на почерневший снег у бордюров, на торопливых прохожих, огни рекламных щитов. На дороге уже начали собираться пробки, и сердитые водители то и дело в раздражении жали на клаксон.
Город, который я люблю, подумала Ева. Мое место. Он подходит мне идеально.
