– Извини. – Ее глаза наполнились слезами.
У меня не было ненависти к Мелани. Я не воспринимала ее как разлучницу или злодейку. У меня и в мыслях не было заклеймить ее такими словами. Кто знал, что ей наговорил Уэс? А он явно наговорил много, потому что она выглядела еще более подавленной, чем я.
– Где ты с ним познакомилась?
На несколько секунд воцарилось молчание. Я уже было решила, что она проигнорирует мой вопрос, но, наконец, она заговорила.
– В двух словах не ответишь. – Ее голос звучал еле слышно. Я даже наклонилась к ней ближе, чтобы разобрать слова. – Я встретила его на улице. Мы столкнулись с ним на улице, и я, можно сказать, потеряла голову. – Она горько улыбнулась. – Он всегда был полон уверенности в себе. Я любила это его качество.
Это признание выбило из меня воздух. По идее, мне не должно быть больно, но почему-то было. Я кивнула. Я слишком хорошо ее понимала.
– Он сказал, что любит меня, – сказала она, тупо глядя в пол. – И я ему поверила.
– Я тоже ему верила.
Возможно, какая-то часть моего сердца все еще кровоточила от измены Уэса, но я видела, что для Мелани это все еще свежая рана. Она по-прежнему любила его.
– Это его ребенок? – спросила она.
Я поспешила прикрыть рукой живот.
– Нет, – быстро ответила я. – Не его.
– Понятно. – Она как будто вздохнула с облегчением.
– Ты собираешься вернуться к нему?
Она переминалась с ноги на ногу.
– Нет. Точно нет. – Ее слова прозвучали неуверенно, как будто у них подкашивались ноги и они вот-вот упадут.
– Он делал тебе больно? – прямо спросил я.
– Н-н-нет, – заикаясь, пролепетала она.
Ее ответ говорил сам за себя.
– Тебе лучше уйти от него, – настойчиво сказала я. – Он страшный человек.
– Что ты имеешь в виду?
– Он убьет тебя вот здесь. – Я мягко постучала по ее груди, там, где билось ее сердце. Она вздрогнула. – А потом, когда от тебя ничего не останется, он задушит тебя, и твой последний вздох будет принадлежать ему.
Где-то в коридоре раздался смех. От неожиданности Мелани буквально выпрыгнула из кожи. Она испуганно оглянулась и отпрянула от меня.
– Мне надо идти, – прошептала она.
Я так крепко схватила Мелани за руку, что она поморщилась. Мне было о чем ее спросить. Я не дам ей уйти – я была слишком близка к тому, чтобы распутать прошлое Уэса. Мелани вытащила связку ключей, и я увидела, что у нее дрожат руки. Прежде чем повернуться и уйти, она бросила на меня последний взгляд.
– Извини. – У нее перехватило горло. – Честное слово, извини.
Мелани сначала медленно попятилась от меня, а затем едва ли не бегом бросилась по коридору. Я пошла за ней, ничего не говоря, но не давая ей скрыться из виду.
Я проводила ее взглядом. Выйдя из вестибюля, она отмахнулась от швейцара и поспешила к старой «Королле». Она вырулила со стоянки, как будто за ней по пятам гнался сам дьявол. И даже ни разу не оглянулась на парадный вход, чтобы проверить, смотрю я, как она уезжает, или нет. Думаю, она знала, что я стояла там.
37
Ноябрь 2015 года
После ужина я медленно бреду в свою комнату.
Момент, когда я сообщила Синклеру, что беременна, ярко запечатлелся в моей памяти. Мы были так счастливы. Полны стольких надежд. Я смотрю на свою дочь. Эвелин была его ребенком. Все это время она была его ребенком. Тогда почему Синклер не был рад ее видеть? Почему не попросил подержать ее? Почему не приласкал?
Приблизившись на два шага к своему прошлому, я была вынуждена сделать двадцать шагов назад. Сколько раз я напоминала себе, что, прежде чем я достигну чего-то хорошего, мне придется пройти через что-то плохое, что в конце туннеля есть свет, главное, как следует присмотреться.
Увы, я больше не вижу этот свет и боюсь, что никогда не увижу.
С меня довольно воспоминаний. Я по горло сыта Фэйрфаксом.
Но все мои мысли со скрежетом тормозят в тот момент, как только я сворачиваю за угол. Я в нескольких шагах от своей комнаты, но знаю: что-то не так. Медсестер, которые обычно толпятся у сестринского поста, нет. Несколько пациентов стоят возле своих палат. Некоторые – небольшим кругом. Тем не менее взгляды всех устремлены в мою сторону. Новая девушка отворачивается, и, когда я смотрю на нее, она начинает хихикать.
Не обращая на нее внимания и на предупреждающие звоночки в моей голове, я спешу в свою комнату. Дверь открыта. Медсестры тихо переговариваются между собой. Увидев меня, они отступают в сторону, и я вижу Элис.
Она зловеще улыбается и протягивает мне горсть таблеток.
– Что ж, а вот это интересно. – Она подходит ближе. Я выхожу в коридор. Однако этого недостаточно. Стены как будто надвигаются на меня, уменьшая мои шансы сбежать из этого места. – Это как минимум шесть, а то и семь недель приема таблеток.
Нет смысла отрицать, что они мои. Я серьезно смотрю на нее, готовясь к тому, что она скажет дальше.
Остальные медсестры выходят за дверь. В том числе Кейт. Она не осмеливается посмотреть мне в глаза. Предательница.
– Подобные вещи не должны оставаться безнаказанными.
– Моего доктора нет. Вы ничего не можете сделать, – говорю я.
– Возможно, ее здесь нет, но нарушение правил не может остаться безнаказанным, – с апломбом заявляет Элис. Волосы на моем затылке встают дыбом.
– Вы ничего не можете мне сделать, – повторяю я.
Элис качает головой и улыбается. Ее улыбка не предвещает ничего доброго.
– Согласна, не могу. Но дежурный врач может. – Она протягивает руки. – Дай мне ребенка, Виктория.
Я инстинктивно прижимаю Эвелин к себе.
– Нет.
– Отдай ее мне.
– Нет.
Элис хватает Эвелин за живот и дергает. Я не выпускаю дочь и шлепаю Элис по рукам. Но ее хватка сильнее моей. Она вырывает у меня Эвелин и прижимает ее к груди, как будто это ее ребенок, а не мой. Малышка тотчас же просыпается и громко плачет от страха. Элис улыбается.
Я больше не в силах сдерживаться. Я – сила, с которой нужно считаться. Я не могу успокоиться, даже если попытаюсь. Я бросаюсь на Элис. На сей раз она выглядит напуганной. Отлично.
Даже она должна знать: нельзя отнимать ребенка у матери. Это все равно что тыкать палкой в спящего медведя. Последствия вам вряд ли понравятся.
Я слышу вокруг себя громкие голоса. Кто-то хватает меня за талию, пытаясь оттащить прочь. Я вытягиваю руки и цепляюсь за воздух. Элис не выпускает из рук мою дочь.
Мою дочь.
