– Работает, – Ксения пожала плечами, – обстановка в стране не очень хорошая, он переживает, что мы можем из Лондона не вернуться. Вернее, он, ну а я когда, тоже непонятно.
– Проблемы с бизнесом? – задала вопрос отчаянной домохозяйки Ирина Михайловна.
Ксения посмотрела на нее как на сумасшедшую и ничего не ответила.
– Как ты, Настя? – Ксения посмотрела на сестру. – Надо что-то решать, ты же понимаешь, что я уеду и… тебе надо решиться и отдать Варю в специализированный интернат.
– Это мой ребенок, и я его не предам. – В голосе у Насти стояли слезы. – Пусть все друг друга предают, но хотя бы я не буду такой.
И снова тишина, Ксения не нашлась что ответить, а Ирина Михайловна что-то увлеченно разглядывала в своем телефоне.
Отец вернулся очень быстро, в руках у него была сумка с питанием.
– Давай мне внучку, – он впервые называл ребенка «внучкой», – я пойду попрошу официантов разогреть смесь и сам ее покормлю.
– А ты сможешь? – с удивлением спросила Настя, протягивая ему Варвару.
– Вас двоих выкормил и ее смогу, – буркнул отец и скрылся из вида.
Официанты принесли заказ, Ксения постаралась как на свадьбу и заказала все, что только можно, кроме спиртного, и Настя это отметила. А ей именно хотелось выпить, как никогда замахнуть в себя стакан водки и хоть на мгновение забыть о своей жуткой жизни.
Владимир Николаевич вернулся со спящей внучкой на руках:
– Мы поели, сейчас они принесут кроватку. Это дорогое кафе, здесь и кроватки имеются.
– Это очень хорошо! – поддержала его Ирина Михайловна.
После того как официанты собрали и выкатили кроватку, уложили в нее Варю, за столом снова попытались завязать беседу.
На этот раз инициатором выступил Владимир Николаевич.
– Я думаю, мне надо ИП открыть, – сообщил он семье и, не дожидаясь реакции, быстро произнес: – Все-таки опыт управления строительным бизнесом у меня есть.
– Мне пора, – Ксения, видимо, больше не могла вынести этот бред, – мама-папа-сестра, мы улетаем в субботу в час ночи, я наберу вас, как прилечу. Давайте обниматься, я вас очень люблю!
Настя, ничего не чувствуя, прижалась к Ксении и хотела уже отодвинуться, как услышала горячий шепот сестры:
– Ты не падай духом, я Жене сказала, он вроде не против, мы тебя с Варькой к себе заберем! Там медицина лучше, подлечим девку, и, может, случится чудо, кто знает? Ты главное – не падай духом и дождись, когда я рожу, а потом заберем вас к себе. Просто до родов я заниматься вами не смогу, а Женя не успеет. Прости, жди, и все! К концу года будешь жить в Лондоне!
Настя в ответ ее вяло поблагодарила, взяла Варьку и поехала на такси домой, благо такси оплатил отец.
Как только она зашла в свою квартиру, она первым делом положила Варю в кроватку и бросилась на кухню к заветной бутылке с водкой.
Она пила из нее жадно, огромными глотками, захлебываясь слезами и водкой.
Уже потом, шатаясь, она села рядом с кроваткой и посмотрела на спящую Варю.
– Ты прости меня, доченька, – произнесла она, захлебываясь слезами, – что отца я тебе выбрала такого мудака, сама виновата. И что не смогла тебя уберечь от такой страшной болезни, откуда же я знала… и что сейчас руки опустила и пою тебя водкой… ты прости меня… – она дотронулась до ручки малышки, – я обещаю тебе не сдаваться, я всегда буду рядом с тобой и… мама очень любит тебя, моя доченька! Я тебя никогда не брошу, я не хочу быть такой, как все эти сволочи… я люблю тебя, моя девочка, и обещаю, что мы будем бороться до конца. Только ты и я… вдвоем…
И, прижавшись к прутьям кровати, Настя разрыдалась во весь голос.
Проснулась она в полной темноте оттого, что у нее судорогой свело ногу.
Настя застонала и окончательно очнулась, ее пьяный сон больше напоминал кому, она свалилась прямо у кроватки дочери, нелепо подогнув под себя ногу, и сейчас именно эту ногу сводила судорога.
– Что за черт! – простонала Настя, свалившись на спину и пытаясь выпрямить затекшую ногу. – О господи, только этого мне и не хватало!
Нога была словно деревянная, она стучала по ней ладонью, потом кулаком, затем начала щипать и впиваться ногтями.
Через несколько минут кровь снова начала поступать, и, несмотря на судороги, к ноге вернулась чувствительность.
Настя посмотрела на кроватку – Варя спала, лица ребенка она не видела, но девочка не крутилась и не плакала, а это уже хорошо.
Хромая, Настя поднялась на ноги и поковыляла в душ.
– Надо заканчивать пить, – Настя намылила себе голову, – и поить этой дрянью Варьку тоже надо прекращать. Я схожу с ума, но это не выход. Надо взять себя в руки, искать деньги и лечить ребенка, а если просто сидеть и ждать конца, то так можно и с ума сойти.
Настя завернулась в халат и вышла в коридор, остановилась, снова прислушалась, Варя спокойно спала.
«Может, у нее улучшается состояние?» – осторожно подумала Настя, заходя на кухню и включая свет, она решила сварить себе кофе.
Оглянувшись вокруг, Настя с удивлением обнаружила, что на кухне нет кофеварки и микроволновки, еще ничего не понимая, она зашла в комнату и включала торшер: исчезли телевизор, ее ноутбук и…
– Меня ограбили? – по-идиотски улыбаясь, спросила Настя пустую комнату и пошла в коридор, к двери.
Да, дверь была приоткрыта, а из шкафа в коридоре исчезла ее норковая шубка, купленная в кредит еще во времена студенчества.
– Но как? – Настя растерялась, ее ограбили, пока она была в кафе с дочкой? Или ее ограбили, когда она вернулась из кафе, скорее всего, забыла закрыть за собой двери и… напилась и уснула. Так, когда здесь ходили чужие люди и выносили все ценные вещи?
Настя нервно хихикнула и закрыла двери на ключ, затем она пошла в комнату и подошла к кроватке – девочка спала.
«Как-то долго она спит», – в груди у Насти шевельнулся ужас, она взяла дочку на руки и сразу же поняла, что ребенок мертв.
Скорее всего сердечко Вареньки остановилось несколько часов тому назад, потому что тельце уже было совершенно холодное.
Настя молча положила ребенка обратно, затем взяла телефон и вызвала «Скорую помощь» и полицию, голова ее была на удивление совершенно ясная, и она отчетливо все понимала и соображала.
Часть 3
Глава 1
Еще раньше, до рождения дочери и всего этого ужаса, Настя жила простой и беззаботной жизнью красивой девочки-студентки. Иногда она переживала из-за сломанного ногтя и что придется вне плана идти к своей маникюрше, порой расстраивалась из-за лишних, как ей казалось, килограммов, появившихся на попе, или портилось настроение оттого, что ее волосы стали ломкими и расслаивались на концах. Проще говоря, она жила обычной жизнью спокойного и сытого обывателя, это именно для них снимают рекламу: «Влад! У меня катастрофа! Я испортила волосы!»
