– Вы и есть частный детектив, полагаю? – дружелюбно сказал он.
– Да, меня интересует информация об Александре Мешеревой, – она села в кресло, вытащила из сумочки диктофон, приподняв бровь: – Не возражаете?
– Вообще-то, я бы хотел обойтись без записи. А почему вы интересуетесь ею? И почему решили, что она здесь?
– Потому что я хорошо делаю свою работу, – резко ответила она. – Вообще-то я удивлена, что вы не привлекли полицию. Столько времени с момента побега прошло!
– Мы… просто ещё не успели!
– Ну, а её родители уже ждать не могут! Если только я не буду достаточно эффективна, а вы не поможете мне в поисках.
Возникла пауза.
«Ты же не хочешь привлекать полицию. Совсем не хочешь…»
– Перед ее предполагаемым побегом тоже присылали окровавленные лилии?
Саше показалось, что на мгновение лицо врача переменилось.
«Страх», – мгновенно отметила она.
– Никаких лилий… не было. С чего вы это взяли?
– С того, что отсюда регулярно пропадают люди, а перед исчезновением кто-то присылает вам лилии. Слушайте, я понимаю ваше нежелание привлекать правоохранительные органы. Я тоже не хочу, чтобы мне мешали. У вас проблема с похитителем, я просто пытаюсь понять, связан ли случай Александры с ним.
– Да, повторяю, не было никаких лилий… И, вообще-то, есть вероятность, что она как-то связана с похитителем.
– Конкретнее, откуда подобный вывод?
– В последнее время она вела себя очень странно и говорила, что все мы тут – кормушка для одного господина, который жрет каждого из нас. Я и не такое слышал, но с учетом ее развитости и происходящего тут… мракобесия, ее слова звучали подозрительно.
– Вы пытались узнать у нее больше? Может, остались записи? – спокойно спрашивала Александра.
– Нет, – он нахмурился, – она питала необычный интерес к нашему подвалу. Среди больных ходят легенды о том, что там живет вроде как… нечисть, – он попробовал усмехнуться, но Саша не поддержала его попытку скрыться за маской, и лицо врача потускнело. – Оснований для этого нет. Я даже толком не знаю, откуда пошли подобные слухи.
– То есть, я могу взглянуть на подвал?
– Вы же не станете всерьез воспринимать слова сумасшедшей…
«Недоумение и страх», – ликующе констатировал внутренний голос Саши.
– Чем она была больна?
– Ее врач подозревала шизофрению, но у нее необычно широкий спектр симптомов, свойственный нескольким разным заболеваниям, мы так и не разобрались. Одно понятно – больная была очень опасна, она – манипулятор, симулянтка, притворщица и лгунья.
– Для этого требуется хороший самоконтроль и системное мышление, несвойственное шизофреникам.
– Да…
– То есть, она не галлюцинировала и не бредила, сознательно вводя собеседника в нужное ей состояние?
– Верно.
– Учитывая ее самоконтроль и отсутствие острого бреда, на каком основании она была заключена в клинику?
– Кто, говорите, вас нанял?
– Я не говорила, кто меня нанял.
Врач молчал, взгляд его сделался тяжёлым.
– Но вы намекнули на родителей.
– Нет, у них я просто узнавала информацию. Они, вообще, были не в курсе, что их дочь каким-то образом попала в клинику, – Саша смотрела на врача, как сытый коршун, играющийся с добычей. Сделав паузу, она неожиданно быстро спросила:
– Могу я взглянуть на подвал?
Он не ожидал подобного вопроса в ветви диалога и не сумел скрыть внезапных эмоций. «Страх, неуверенность, изумление. Но больше – страх», – с удовольствием констатировала Саша, несмотря на то, что сердце ее колотилось со скоростью на грани с физически возможной. Чтобы не было видно, как дрожат ее руки, она села в нарочито закрытую позу, скрестив их на груди. Пришлось контролировать мимику, потому что иначе было видно, как дрожит ее нижняя губа.
Сашу было не узнать. Темные глаза и красиво прорисованные брови полностью трансформировали геометрию лица. Пряди волос маскировали обычно выделяющиеся скулы. Она изменила и свой тихий, бесцветный, но гибкий голос с большим диапазоном, говоря гораздо ниже. Это не выглядело искусственно, она прекрасно справлялась с этим.
– Да, если хотите, – пробормотал врач. – Но я не понимаю, чего вы там собираетесь найти.
В это самое время над душой девушки стоял Кристиан, подглядывая в ее блокнот, который изредка Саша брала в руки для записи.
«Он не обращался в полицию, потому что боится её (поднял брови, улыбнулся, но глаза выражали страх). Не традиционной ориентации (Крис, ты замечаешь, как он смотрит на тебя?). Либо он никак не связан с похищениями, либо знает о них очень мало».
– Я бы заглянула в подвал и в палату, – наконец, ответила она.
Только теперь Саша понимала, что в истории ее побега есть нечто неправильное. Ее ладони кололи невидимые иглы, жар хлестнул ко лбу, на секунду она ощутила панику, теряя контроль, но почувствовала, как ледяные пальцы Кристиана сжимают ее плечо и услышала его спокойный голос:
– Скажите, у вас перерыв на обед есть?
– Странный вопрос, – почему-то смутился заведующий.
– Ни минуты покоя, верно? – Фишер медленно подошел к нему, оставив помощницу. – Сигаретки не будет? Я забыл свои.
Врач вытащил из кармана тонкие папиросы в черном чехле. Кристиан покачал головой:
– Спасибо, но такие я не курю.
Пока они шли к подвалу, Саша держалась ближе к стене, надеясь, что никто не видит, как она на нее опирается. Обзывая себя слабой, она старалась принять деловитый вид.
– Как именно произошел побег? – спросила она, так как должна была задать этот вопрос, несмотря на то, что прекрасно помнила случившееся.
– Ближе к вечеру, после отбоя, меня не было на месте, врачи уже уезжали домой. Кажется, всё выпало на субботу, а это – короткий день с более легким расписанием для больных.
Саша прошла мимо палаты той женщины, что перегрызла себе вены.
– Она втерлась в доверие медсестрам, твердила странности, но агрессией не отличалась. Помогала ухаживать за остальными больными и, вообще, ее поведение за исключением некоторых аномалий можно было назвать идеальным.
– То есть, ей доверяли.
– Как я и сказал, она манипулятор и весьма терпелива. Санитаров в первом отделении было немного. В общем, после обхода медсестрой, пока та шла с ключами закрывать дверь, она неожиданно набросилась на нее и стукнула ее головой о стену. Сотрясение средней тяжести… Она взяла ключи, пошла в столовую, там распахнула окно, решетку и прыгнула в сугроб. Пока нашли медсестру и подняли тревогу, поздно было. У нас камеры по периметру двора, но ей удалось не засветиться. До сих пор не знаю, как у нее вышло. Ей одной и… похитителю, понимаете? Мы пришли. Сюда она рвалась в последнее время.
