– Дай мне уйти, ладно? И тогда мы ещё встретимся… – сказала Саша Винсенту. – Пожалуйста, – она схватила его за руки. – Ты говорил, что видишь ложь так же, как и я. Посмотри на меня! Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Мне необходимо уйти. И пусть никто не умрёт!
– Так, – прошептал Фишер, не опуская оружия, – не знаю, что между вами тут происходит, и мне не интересно. Я пришел забрать то, что мне принадлежит.
Потом он тоже заговорил по-испански, бегло, быстро и, как обычно, чеканно. Саше показалось, что она спит и видит какой-то дикий, несуразный сон.
Винсент ответил ему резко отрицательно, судя по тому, как он покачал головой, а когда Кристиан заговорил вновь, дикарь повысил голос, и прицелился в него из своего арбалета.
– Да, вы достали, в конце-то концов! – она выбежала между ними, протягивая в стороны руки. Потом печально посмотрела на Винсента:
– Мне надо в Москву.
Выговорив это раздельно, она даже съежилась от чувства дикого противоречия внутри. Винсент затараторил убедительно, глядя на Кристиана. Саша различила слово «дьявол» и вариации незнакомого ей слова «peligro». Фишер улыбнулся ему в лицо.
Винсент, качая головой, прижал к лицу одну руку. Затем посмотрел на Сашу.
– Bueno… – пробормотал он.
– Спасибо, – дрожа, сказала она, чувствуя, как на ее глаза наворачиваются слёзы. – Спасибо за то, что никто не умрёт сегодня.
Он внезапно крепко обнял её. Он никогда не позволял себе этого раньше, но Саша ждала этого объятия, а потому стиснула его в ответ. И восхитительное чувство нежности, взаимной и тёплой, едва не заставило её прослезиться.
Кристиан закатил глаза, устав наблюдать за этим.
– Александра, уходим!
Саша, нехотя, выпустила его из рук, а Винсент накинул ей на плечи свою накидку с головой волка.
– Мы увидимся, – пообещала дрожащим голосом Саша. – Обязательно!
Когда они покидали овраг, Винсент крикнул ей что-то вслед. Девушка помахала ему рукой в ответ. Ей было сложно обернуться и посмотреть на него, она чувствовала, что теперь крепкая нить связывает их обоих.
– Что он сказал сейчас? – спросила она тихо.
– Что будет ждать тебя.
– Боже! Как ему, должно быть, одиноко!
Кристиан зубами скрипнул. Наконец, он сказал:
– Забавно, что тебя не смущает, скольких он убил.
– Мне кажется, он думает, что иначе нельзя.
Фишер раздраженно размял шею:
– У тебя двойные стандарты.
– Я даже не рассчитываю, что ты поймешь.
– Я только что спас тебя, ясно? Он бы тебя не отпустил, – отрезал Кристиан. – Бегали бы с ним вместе по лесу, одетые в шкуры. Близость к природе, здоровое потомство, сырое мясо на обед и ужин, а в качестве кормушки – ближайшая деревня… Иногда я поражаюсь тебе, Александра, честное слово! Должен же быть какой-то предел твоей наивности?!
– Заткнись! Ты ничего не понимаешь!
– Ваше трогательное объятие выглядело красноречиво. Должен тебя разочаровать, это не взаимно.
– Я понятия не имею, о чём ты, – прошипела она. – И попросила тебя молчать. Или ты бесишься, потому что ревнуешь?
Кристиан устало посмотрел на нее:
– Головой ударилась?
– А как тогда понимать прикажешь?
– Меня раздражает необъективность. Просто представь, скольких он убил. И ты даже толком не знаешь, ради чего. И если бы ты ему не понравилась, то была бы в их числе. Ты относишься к нему так, потому что он вызвал в тебе Стокгольмский синдром. Виртуозно. Даже я бы лучше не справился. Ты должна уметь здраво оценивать ситуацию, Александра.
– Это не Стокгольмский синдром…
– Да? Тогда ты сейчас скажешь, что и правда влюбилась в это… существо? Фу, Александра, от него же псиной воняет!
– У него много недостатков, но у него есть то, чего нет и никогда не будет у тебя. У него человеческое сердце.
Кристиан молчал.
– Я не ошибаюсь в людях. Он творил ужасные вещи, он осознавал их. Но в нём есть светлое пятнышко личности. Понимаешь… словно кто-то попытался сломать его, но сломал не до конца. Ты видел, как он двигается? Он бы сделал тебя в этом поединке, и ты это знаешь. Так что большой вопрос, кто кого из нас спас. Ещё раз заикнешься о моих чувствах, я вернусь к нему.
– Я три дня тебя искал! – прошипел Кристиан и не сказал более ничего.
Какая же ты идиотка!
– Полагаю, ты не ранена? – спросил он холодно, не глядя на Сашу.
– Нет. Он почти не прикасался ко мне.
– Как мило с его стороны… Настоящий джентльмен!
Уж я позабочусь, чтобы этот тип никогда не отыскал ее. Мне она пока нужнее.
Они долго шли через лес. Саша только у дороги поняла, как выглядит. На ней были ее джинсы, футболка, а сверху – волчья накидка. Она очень хорошо поняла, что это теперь единственное, что осталось ей от Винсента. Девушка оглянулась в сторону леса, чувствуя, как сердце сжимается в тоске.
– У меня странное предчувствие. Словно мне не следовало оставлять его одного…
Кристиан пробормотал:
– Смеешься? Что может угрожать такому, как он?
Проницательная какая. У нее довольно сильная интуиция.
– Не знаю, – печально ответила она. – Но мне страшно, когда я думаю о том, как ему одиноко.
– Сам виноват. И прекрати говорить о нём. Ты помнишь о расследовании?
– Да, – она со вздохом села в машину, положив волчью шкуру себе на колени. – Полагаю, тебе есть, чем со мной поделиться.
– В научно-техническом отделе ФСБ принято рассматривать важные проекты, связанные с обороной нашей страны. В основном, кибернетика и микроэлектроника, – сказал Кристиан. – Мой отец не из этого отдела, но я слышал про один проект, который забраковали за его неэффективность и бессмысленную трату человеческого ресурса. Не стану тебе раскрывать суть, она мне самому толком неизвестна.
– Ты же понимаешь, что я чувствую, когда ты врешь?
– Это не имеет значения. Суть я передаю верно, – не смутился Кристиан. – В общем, в Шуваево расположилась полевая, нелегальная лаборатория. Отщепенец из ФСБ, один из руководителей проекта, подговорил свою сестру – первоклассного медика – что она поможет ему провернуть эксперимент. По образованию она акушерка, но ее опыт и знания намного шире. Она искала подходящих женщин, потом их определяли в психиатрическую клинику, там проводился отбор, а затем подошедших отвозили в Шуваево. Но среди больных в клинике был один аутист. Он помогал при отборе, и у него был доступ к базам данных. Я увидел твою подсказку на зеркале кровью и всё понял. Ты молодец!
