Саша подняла брови:
– Я кто?
– Ты слышала. Итак, – продолжил Кристиан, – я отыскал через файлы, скачанные с компьютера заведующего, адрес, направился к нашему любителю лилий. Он был уже, к сожалению, мертв, зато тот, кто два раза ударил его кирпичом, оказался очень словоохотлив. На рассвете я был в Шуваево. Там я немного поговорил с одной из выживших. Твой дикарь-любовник навёл там такой кровавый беспредел, что даже мне завидно стало. Она была очень любезна и предоставила мне кое-какие сведения. Теперь расследованием занят не только я, но и ФСБ. Руководителя исследований зовут Василий Святославович Нестеров. Это его настоящее имя. Прятаться он умеет, до сих пор его не нашли. Связь с сестрой была через анонимный мессенджер на телефонах. У него несколько аккаунтов. Сама она не видела его уже года четыре. Параноик, как и большинство тех, кто слишком долго работал в ФСБ.
– Он мне не любовник, – отрезала Саша, густо покраснев.
– О, но ты бы этого хотела, верно? – дернул бровью Кристиан. – Может, я ни черта не смыслю в чувствах и прочей ерунде, но я всегда чую, когда двух животных друг к другу тянет… Инстинкты во мне развиты, и их я умею читать.
– Ещё один комментарий, и я выскочу из машины на полном ходу, – в глазах её стояли беспомощные слёзы, когда она прошипела это.
Кристиан, помолчав, кивнул:
– Да, выпрыгнешь. Ненормальная.
– Мне понадобится всё, что с ним связано, – начала говорить Саша, судорожно утирая слёзы. – Особенно, его никнеймы. Ты сказал, у него несколько аккаунтов? И переписка.
– Переписка в таких мессенджерах не всегда сохраняется. На сообщения сестры он больше не отвечает. Она успела его предупредить.
– Интересно… – хмуро проронила Саша, схватившись за голову.
– Что?
– Тот, кто пытался предупредить и закричать о похищениях – аутист. Тот, кто спас меня от мучительных пыток – дикарь. Во всей этой истории, Крис, только нормальные люди пытались причинить вред. А больные демонстрировали поразительную человечность… Безумие называют клеймом, и оно действительно таково по своей сути. Но свет находит в сердце человека лазейку, даже если он очень болен. Что ты сейчас намерен делать?
– Еще раз навещу квартиру доброго доктора заведующего.
– Зачем? – удивилась Саша.
– Потому что следы наркотиков на его столе и следы в машине указывают на то, что он как-то лично взаимодействовал с препаратом, над которым ставятся эксперименты. Но заведующий ни о чём не подозревал. Он просто где-то у кого-то доставал кокаин. Нужно узнать, где и у кого. Не у сестры. Я об этом ее спрашивал, и у меня нет основания подозревать, что она как-то связана с наркотиками. Остается только ее брат.
– Будешь допрашивать заведующего?
Саша была не в курсе того, что обугленный труп заведующего со сломанными зубами был уже похоронен. Как и его экс-жена с оторванной головой.
– Ну… вроде того, – уклончиво пробормотал Кристиан.
Карро – демон хладнокровного рационализма. Безумцы обычно его не интересуют. Поэтому он не сидел в бедняге, который выращивал лилии. Поэтому он не мог сидеть в несчастном дикаре. Но он был в акушерке, которая спокойно просматривала медицинские карты, выбирая, словно скот, женщин, что потом исчезнут. Он был в ее брате, для которого люди – расходный материал.
Им всё равно. Они ничего не чувствуют.
Не важно, чем они руководствуются, ими движет Карро. Я подбирался к жирному пауку в толстой паутине событий. Он абстрагировался от всех, сжался в кокон, спрятался. Он чувствует, что я ищу его. И, когда найду, выпотрошу его душу.
* * *
Hefest
Integrall
Cobalt
Всего три слова, три ника, которые должны были дать Саше представление о том, почему Василий Вячеславович ставил на женщинах зверские эксперименты и как он, возможно, стал бы прятаться.
– Имеет значение всё, – бормотала она, листая выданные ей Кристианом сведения в компьютере. – Даже дата регистрации аккаунта. Но кое-что уже понятно сейчас…
– Я слушаю, – Фишер выжидательно посмотрел на нее.
Саша облизала губы, собираясь с мыслями и складывая пальцы домиком.
– Все три ника имеют мужское окончание, и во всех есть буква «т». При этом первый означает имя Гефеста, это кузнец…
– Я знаю. Дальше.
– Интеграл – математический символ, один из важнейших. Кобальт – распространенный металл, с которым существует множество соединений, известных еще с древности. И бог Гефест, и один из популярных математических символов и кобальт – это всё относится к механике труда и познания.
– Допустим.
– Такие никнеймы может выбрать себе человек с высоким эго, рациональный, очень умный. Он думает, что ему удастся легко обвести вокруг пальца тех, кто его ищет. Он гордый, немного склонен к театральности и не сдастся просто так. У меня есть… только догадка. Он спрячется нагло, на открытом месте. И не уедет из города. Как и выбранные им имена, место, где он спрячется, тоже символично, просто потому, что он может себе это позволить. Скорее всего, он заранее продумал, что будет делать, если его станут ловить.
– Думай еще, – оборвал ее Кристиан. – А мне пора ехать. Ничего не бойся. После того, как раскололась его сестра, за работу активно взялись ФСБ. Тебя не тронут.
– То есть… тебе можно это не расследовать?
– С чего бы? – искренне удивился Кристиан.
– Ты же сам только что сказал…
– Александра, – терпеливо произнес он, меняя свою рубашку на черную, невзрачную футболку и завязывая волосы в хвост, – не пытайся размышлять логически, тебе это очень не идет. Повторяю, я не ловлю преступников.
– Да-да, ты ловишь демонов. Вроде воинствующего психиатра…
– Я всё еще ищу тебя, Александра. Пропавшая пациентка, помнишь? Нужно что-то делать с твоей памятью.
Кристиан, не прощаясь, вышел.
Саша скептически приподняла бровь и устало посмотрела на монитор, а потом – на волчью шкуру, которая до сих пор лежала у нее на коленях.
«Что это было?» – задала она себе единственный вопрос.
«Одно из двух, – сказало критическое подсознание, – либо я поверхностно влюбилась с него, либо влипла серьёзно. И… похоже, что мне плохо, у меня горит лоб, и я хочу рыдать при мысли о том, что больше могу не увидеть Винсента. Наверное, серьёзно… Проклятье! Я ведь и лица его толком не видела».
* * *
Допросить заведующего означало наведаться к нему в квартиру Наверняка там уже побывали таинственные господа из службы безопасности. Скорее всего, из дома вынесли всю технику и бумаги. Но они оставили мебель, одежду и мусор.
Вероятнее всего, они увезли и Виталия Самойленко, чей неаккуратный биологический след остался на сиденье машины врача, и это казалось Фишеру несколько досадным.
