– И не будешь поворачиваться, когда пойдешь по лестнице?
– Не буду.
– Я верю тебе. Уходи, – улыбка сошла с лица Кристиана, когда он посмотрел на ученого. Тот держал руку на кнопке, незамеченной сначала Кристианом и Сашей. Это был тревожный колокольчик, который подавал сигнал на второй этаж.
Поднимаясь по лестнице, Саша вспомнила – холод леса, глубокие сугробы, каменное лицо Кристиана, велевшего ей отвернуться и зажать уши, чтобы она не видела и не слышала «того, что произойдет». Тогда девушка решила – Фишер намерен застрелить убийцу.
Но он никого не убил. Он только…
Саше очень хотелось обернуться и увидеть, что происходит. Отчего настала такая жуткая тишина?
Она заставила себя идти, потому что поняла – если что, Крис выстрелит в нее. Он пристрелит ее без сожаления, если она сейчас посмеет его разочаровать. Ее это не злило только потому, что всю остальную часть мыслей занимали дети. Сколько они уже там, перепуганные, под дулом оружий, без родителей, запертые от всего мира?
Она была рада, что Фишер отправил ее наверх. Во всяком случае, если что-то пойдет не так, она отдаст свою жизнь за то, чтобы защитить хоть кого-то из них.
Но дело обстояло куда хуже. В комнате на втором этаже не было кроватей. Дети спали на полу, и ходили в туалет в большое общее ведро. Окна были заперты, и тут стоял ужасный запах. В том числе из-за сигарет. Всем детям было не более восьми лет. Один мальчик обнимал девочку, похожую на него. Все молчали. Поскольку дети обычно не молчат – все это явно было очень серьезно. Они сидели молча, поджав губы и избегая смотреть на оружие.
Саша поняла – дети находятся здесь, как минимум, двое суток. Истощённые, бледные, заплаканные и очень серьёзные, до холода в жилах.
Саша вошла, подняв руки. Лицо ее было спокойно. Никогда еще она не чувствовала себя такой сильной. Отчего-то присутствие детей вызывало в ней какой-то героический подъем. Она украдкой слабо улыбнулась одному из них и помахала рукой.
– Мне сказали прийти сюда, – начала говорить она.
Тот, кто должен был казнить детей, стоял в углу, держа в руках автомат. На нем была лыжная маска, но было ясно, как ему осточертело тут находиться.
«Скорее всего, у него есть сменщик», – подумала Саша.
Она спокойно позволила обыскать себя и отобрать шокер. Потом ей сказали отойти к стене.
– Ты должна молчать. Ни слова вслух, – предупредил охранник.
Саша кивнула, а потом подняла руку.
– Никаких вопросов.
Она пожала плечами и опять кивнула.
«Ему не нравится его задание, но он думает, что у него нет выбора. Заплатили ему очень много, – анализировала девушка. – Его нельзя переубедить, он не поддается внушениям, его нервная система очень крепка. Если он убьет детей, то потом пойдет в бар и напьется до потери памяти, а после просто возьмет свои деньги и исчезнет. Постепенно он забудет этот случай. Он довольно умный, раньше занимался спортом профессионально, знает, что такое дисциплина и самоконтроль, умеет подчиняться приказам. Своей идеологии и принципов у него нет, потому что это только усложняет жизнь. Проще не заморачиваться. Умереть он боится, и это – его слабость. Дети так спокойны еще и потому, что их напичкали каким-то седативным. Они почти не шевелятся».
Закончив анализ, она прислушалась к тому, что происходило внизу, на первом этаже.
У Саши еще болела голова после сотрясения, мигающий свет фонаря во дворе тускло и безжизненно бился сквозь плотные шторы, на полу медленно горела свеча, и слышался едва различимый гул работающего обогревателя.
Неожиданно внизу что-то упало со слоновьей грузностью, дрогнули стекла окон и с противным скрипом подвинулся тяжелый столик по полу Затем раздались странные, надрывающие душу звуки, словно в стенах неожиданно появилось настоящее кентерберийское привидение. Но почти сразу настала тишина, и в ней жуткий черный человек с автоматом прицелился в девушку:
– Что там происходит?
– Не знаю, меня просто приволокли сюда, как залог, – ответила Саша, спустя короткую, зловещую паузу.
Он явно не слишком вслушался в ответ и собрался стрелять.
Когда из коридора раздался мерный, медленный звук приближающегося шага, убийца посмотрел в сторону двери.
Дверь медленно открылась, и охранник неуверенно опустил оружие.
В комнату, едва переставляя ноги, вошел Василий Вячеславович. Он был совершенно цел, но Саша не узнавала его. В полной тишине, из-за которой слышались его отчетливо шаркающие шаги, на ученого смотрели безучастно дети.
– Уходи, – произнес он. – Вниз. Ты свободен. Проверь телефон, деньги переведены тебе на счет.
Не убирая оружия, охранник достал свой сотовый, чтобы проверить это сообщение. Потом, ничего не говоря, перетянул автомат на спину, открыл окно и стал оперативно спускаться с него по веревочной лестнице. Он был осторожен, но не достиг земли – внезапно в его голову впилась пуля. Руки охранника разжались, и на стене дома остались кровавые брызги вперемешку с серым веществом. Между его глаз возникла черная, рваная дыра третьего глаза, источающая алые слезы. Похоже, Кристиан прикончил его, но никто не придал этому никакого значения.
Дети были по-прежнему спокойны, а вот Василий Вячеславович слабо кивнул и закрыл глаза, безмолвно соглашаясь со свершимся.
Ужас волной покалывающих иголочек прошелся от ног к затылку Саши, когда она посмотрела в глаза ученого, потому что только страшное, невозможное потрясение могло заставить этого пустого, непроницаемо безразличного человека начать искренне раскаиваться и рыдать. Он сел на колени, уронив руки и посмотрел в окно с выражением опустошающего отчаяния на лице. Что бы ни сделал с ним Кристиан, он не кричал, не угрожал и уж точно не прикасался к нему.
Саше приходилось видеть, как ее босс говорит с окружающими – не похоже, чтобы люди доверяли Фишеру или он являлся ловким манипулятором. Кристиан вызывал у всех довольно отталкивающее впечатление, какое-то инстинктивное напряжение жертвы, был груб, бестактно прямолинеен.
– Дети… свободны? – тихо спросила Саша. Она, крадучись, прошла мимо него и забрала у стены электрошокер. Сняв насадку, она прицелилась в ученого, но тот лишь посмотрел на нее удивленно. Впрочем, почему-то опять не выдержав ее взора, он опустил голову и слабо кивнул, мол, стреляй, если хочешь.
– Идите за мной. Всё хорошо, – с улыбкой прошептала Саша, оборачиваясь к детям. Они слегка оживились, некоторые расплакались. Какой-то мальчик обнял девушку, а потом взял ее за руку.
Сопровождаемая семью детишками, она стала спускаться на первый этаж. Но, остановившись на середине лестницы, спросила громко:
– Крис, можно мы спустимся?
– Да… – она едва услышала ответ, до того он был тихий.
Кристиан неподвижно стоял к ней спиной. В руке его уже не было пистолета.
