- В какой?
- В угодливости. Он так воспитан. Понимает свою ценность только тогда, когда чувствует себя полезным и удобным. В общем - "хорошим мальчиком". Он - недолюбленный ребёнок. Который в этом отношении так и не повзрослел. Довольно распространённая в наше время проблема, идущая из детства. Ради себя он вообще мало что делает. Он и дом-то свой и строил и обсутраивал, мечтая о барышне, которая вполне ясно дала ему понять, что не станет его женщиной.
- Да, думаю, я понимаю, о чём ты...
- Ради других - он часто делает больше, чем для себя. Для того, чтобы почувствовать свою ценность. Делает, ожидая, что его похвалят, что им будут гордиться, что ему скажут, что он молодец. Он очень нуждается в одобрении, Маш. А это слабая позиция, и женщины её очень чувствуют. Но для него она - норма, а работа с этим невозможна, если человек не желает признавать, что это не норма, а серьёзная проблема. К тому же, понимаешь, у меня ведь не было задачи его переделывать. Не хочет вникать в то, из-за чего страдает, ну, значит, не хочет. Не заставлять же. Взрослый же мужик. Не надо, значит не надо. - Рома снова вздыхает, хотя обычно ему это несвойственно. - В общем, в это я не лез. Насильно - вообще смысла нет. Это его личная жизнь и ему решать, как поступать. Другое дело, что иногда это мешало и в работе. Ну, например, привозможности заключения выгодного контракта, где Артур брал на себя больше, чем стоило, за те же самые деньги, и из-за этого страдал его бизнес. Уточню сразу: не наш партнёрский, а его личный. Пару раз на важных встречах он и в нашем бизнесе мог бы так накосячить, но там был и я, и я не давал этого сделать. Машуль, думаю в силу опыта, ты прекрасно понимаешь, как человека можно прогнуть на переговорах, когда заинтересованное лицо просекает, что это возможно, и принимается блефовать и манипулировать.
- Да, - кивнула я, - понимаю. Мне сейчас его очень жалко.
- Артура?
- Да.
Он горько усмехнулся:
- Вот как раз об этом я и говорю. Это стандартная женская реакция, Маш, когда женщина человечна. Жалко хорошего мальчика. Но, Машуль, мужчине не нужна жалость женщины. Она его унижает. И прежде всего вименно в её глазах. Я именно про жалость, Маш. И она делает мужчину, который её воспринимает, как нежность женщины, как её шаги навстречу в вопросе взаимности, только слабее и уязвимее.
- Да, наверное, ты прав, - тихо согласилась я.
- Просто такой мужчина, особенно когда влюблён, не понимает, что жалость эта - отнюдь не желание женщины сблизиться, а наоборот - желание оставить его там, где она хоть как-то может с ним контактировать без напряга.
- Во френдзоне, - договоривала я.
- Точно, - кивнул и грустно улыбнулся Рома.
Он обнял меня, нежно поцеловал в щёку, и встал.
- А "френдзону" Артур и воспринимал и воспринимает очень болезненно, - подойдя к окну, Рома сунул руки в карманы и добавил: - Впрочем, как и многие другие мужчины.
- А ты тоже в ней был?
Услышав мой вопрос, Рома повернулся ко мне. На губах его заиграла такая любимая мной улыбка.
- Подростком - да, - ответил он. - Потом уже - нет.
- Неудивительно, - глядя на его красивую спортивную фигуру и излучающую мужскую уверенность естественную позу, произнесла я.
- Ну так вот. То расставание он переживал очень долго. И время от времени возвращался к разговорам о той девушке, желая получить от меня другой ответ. Я отвечал то же самое. Что пока он не поймёт, как это работает и не проведёт работу над собой в этом отношении, где как раз я ему не просто могу помочь, а с радостью помогу, он так и будет ушибаться об женщин, которые станут для него значимыми. И будет ими отвержен. Не потому, что плохой парень. А потому что таких мужчин женщины не хотят.
- И что он ответил?
- Ну, поначалу его это не устраивало, и мы меняли тему. К радости обоих, если честно. У меня не было желания устраивать очередные безрезультатные дискуссии. Но вот когда эта новая барышня, в которую он уже готов был влюбиться по уши, стала им крутить и разводить на деньги, я сам поднял эту тему.
- Понял?
- Да, - закусив на секунду губу в усмешке, кивнул Рома. - Но не сразу. Попозже сам позвонил мне, попросил встретиться и обсудить это всё. Я позвал его в гости и мы несколько часов разговаривали. У меня он и заночевал.
- Здесь? - оглядев гостиную, спросила я. - В этой квартире?
- Угу, - кивнул Рома. - Вот в этой комнате и спал. Тут раньше другой диван был и стоял он вон там, - Рома кивает в сторону шкафа у противоположной стены. - В общем, там он расстался с ней сам. И, к слову, довольно безболезненно. А потом меня за это благодарил. Особенно тогда, когда уже стало понятно, что она с лёгкостью переключилась на нашего общего знакомого, который в неё сильно влюбился, вытрясла из него, всё что можно, а затем сделала рогоносцем, Арт ещё, помню, рассмеялся, сказав что теперь точно будет прислушиваться к тому, что я говорю на такие темы.
- Вы очень разные, - тихо сказала я.
Рома провёл пальцами по подбородку, и я услышала лёгкий шелест его недельной щетины, которая ему так идёт и от которой я просто балдею.
- Да, - едва заметно кивнув, задумчиво ответил он. - Мы действительно очень разные. Я не влюблялся много лет, а он был к этому склонен. Но когда он влюбился в тебя, я понял, что тут я ему не помощник.
- Почему?
Рома, всё так же держа руки в карманах, сделал несколько неспешных шагов по комнате.
- Ну, потому что стало понятно, что это бесполезно. А позже, когда я влюбился в тебя сам, я посчитал, что просто не вправе уже ему что-либо тут говорить. Просто потому, что в таком случае это похоже на устранение конкурента очень нечестным способом. К тому же, этим конкурентом стал мой друг. Лучший, на минуточку, друг.
Он остановился и посмотрел на меня. Я видела, чувствовала, что ему очень непросто даётся этот разговор.
- Машуль, - произнёс он, - ты уже не волнуешься так?
- Нет, - честно ответила я. - Да и просто - я больше волновалась за тебя. Раз ты здесь, и говоришь, что всё хорошо, значит и волноваться не о чем. Но ты мне всё же расскажи, о чём вы поговорили. Ладно?
- Конечно расскажу, - кивнул он. - Я же обещал. Только очень хочется покурить. Пойду на балкон, перекурю и вернусь.
- Ладно, - кивнул я в ответ, а потом добавила: - Ты сам-то не переживай так сильно, мой хороший. Я же вижу, что у тебя душа не на месте.
- Всё в порядке, милая, - нежно улыбнувшись мне, ответил Рома. - И будет всё в порядке. Я скоро приду.
Сказав это, он ушёл на лоджию. А я подумала о том, что он очень круто умеет держать себя в руках. Что если бы я его уже немного не изучила, то ни за что бы не догадалась, что он так сильно переживает. А о том, что он сильно переживает, я знала. Артур был его лучшим другом, а стал человеком, которого он из своей жизни вычеркнул. Я знала, что в конце своего рассказа об их разговоре он именно это мне и скажет. Просто знала и всё.
