Встреча впереди. Долгожданная встреча.
* * *
Детский плач. Моя слабая улыбка. Ко лбу клеится мокрая от пота прядь волос. Лежу на спине, пытаясь осознать важность и ценность этого момента. И не толком не могу. Настолько важность и ыценность - велики.
- Девочка.
Ты ж моя хорошая... Ты ж моя нежность... Ну чего ты так надрываешься... Иди к маме скорее...
Я торопливо усаживаюсь и мне протягивают её. Сморщенную, то скривившуюся, то кричащую, такую крохотную и такую любимую, и я чувствую, как от частья у меня на глаза наворачиваются слёзы... Господи... Любовь моя... Зайка моя... Чудо моё крохотное... Ребёночек мой... Лизка... Лизонька... Господи какое же счастье... Грудь распирает...
Не проходит и минуты, как она затихает, забавно морща носик, лёжа щёчкой на моей груди. Она не сосёт пока, просто притихла, и я чуть взволнованно смотрю на улыбающуюся акушерку.
- Не волнуйтесь, - поймав мой взгляд, отвечает она. - Это нормально. Срыгнёт околопложные воды и будет сосать. Здоровая, прекрасная девочка. Всё хорошо.
Прекрасная... Да... Самая прекрасная на свете... Глазастая какая, обалдеть... Чудо моё сморщенное... Улыбаюсь, а слёзы текут... От счастья текут... От счастья...
И в том числе потому, что она, даже такая вот крохотная и сморщенная - вылитый отец...
Глава 36
- Не.
Качаю головой, давай понять, что мне не нравится.
- А эти? - Рома прикладывает к отштукатуренной и отшпаклёванной стене новый кусок обоев - нежно голубой с вертикальными плавными белыми линиями. Приподнимает чуть выше, выравнивает, чтобы я поняла, как это будет выглядеть.
- Нн... ну... неплохо. Лучше, чем оранжевые точно. Но эти скорее для мальчика, мне кажется...
Рома улыбается:
- Потому что голубые?
- Ну... да...
Он тихо смеётся:
- Так ты сама не хотела розовые.
Вздохнув, развожу руками.
- Голубые тоже не очень. Давай другие посмотрим?
- Давай. Тут ещё смотреть и смотреть.
Он быстро сворачивает кусок обоев в рулон, бросает его в кучу прежних, и вынимает из сумки новый.
- Придира моя, - произносит он, разворачивая его на стене.
И говорит нарочито серьёзно, но пока он прикладывал рулон, я успела увидеть улыбку на его губах. Рома поворачивается ко мне, кивает на белый кусок обоев с нежно-сиреневым волнистым узором.
- Хорошие, - киваю я.
- Чё, серьёзно? - удивляется он.
- Да. А что? Тебе не нравятся?
- Нравятся, - баском подтверждает он, а затем ухмыляется: - Просто они мне тоже нравятся.
- Так классно же.
- Конечно. Но тебе ещё угодить надо, - он снова смеётся. - Так что, на этом варианте останавливаемся?
- Не, - я часто мотаю головой, - давай все посмотрим.
Рома хмыкает и, аккуратно скрутив этот образец, лезет в сумку за новым.
Спустя несколько часов мы сидим в обнимку на диване. На экране большой плазменной панели идут титры. Рома внимательно смотрит на меня.
- Ты что, расплакалась, что ли? - хмурится он.
Шмыгнув носом, киваю. Утыкаюсь лицом в его грудь. Тут же чувствую нежность его ладони, гладящей меня по голове.
- Ты моя сентиментальная девчонка... - усмехается он и нежно спрашивает: - Ну, чего ты?
Только сильнее зарываюсь носом в его рубашку. Пахнет приятно и вкусно. Обожаю, когда от парфюма только след, а Ромкин запах такой сильный и ощутимый. Запах чистоплотного, мужественного и такого родного мужчины... Моего мужа.
- Ну... - бормочу я. - Просто очень трогательное кино...
Некоторое время молчим.
Выпрямляюсь, вытираю глаза. В который раз за день смотрю на часы.
- Пора Лизку кормить. Она скоро проснётся.
Рома кивает. Целует меня и встаёт.
- Пойду машину в гараж загоню. А то дождь обещают, а её на улице оставил.
- Хорошо, - киваю я.
Лизка пока что спит в нашей спальне, поэтому я иду туда. В загородный дом мы переехали на прошлой неделе и я уже по уши рада. Тут столько места для будущего сада. Моего сада. В котором папа обещал устроить и качели и батут и много чего ещё классного, чтобы Лизке было в удовольствие тут играть.
Она сладко сопит, даже не думая просыпаться. Но я знаю, что это обманчивое впечатление. Дочка уже приучена к распорядку дня и, несмотря на то, что она ребёнок спокойный, но всё-таки очень требовательный. Она вообще очень похожа на своего отца. Которому только волю дай, он её с рук не спустит. Когда он с ней возится, я балдею просто от приливов нежности. А возится он с ней часто. И с заметным удовольствием. Он очень любящий и заботливый папа.
Малявка забавно морщит носик, а вскоре и открывает большие уже карие глазки. Тёмно-русые волосики мило курчавятся, отчего иногда создаётся впечатление, что она вообще - кудряшка, хотя на самом деле - просто с волнистыми волосами. И как же она всё-таки похожа на Ромку... Какой нафиг тест? Тут всё очевидно. Его дочь.
- И кто это у нас проснулся? - склоняясь над детской кроваткой, нежно воркую я. - Кто это такой маленький и сладкий? Котёнок Лизонька?
Эпилог
Годовалая Лизка у бабушки и любимой тёщи. А мы с Ромой уехали побыть вдвоём. Поиграть в бадминтон в Коломенском парке.
Несмотря на то, что занимается вечер, августовское солнце светит ещё ярко, и мы уходим в тень. К тому же, здесь у деревьев, ветер тише и волан не относит в сторону.
- Ну что, бьём рекорд? - щуря один глаз и улыбаясь, спрашивает Рома.
Он в обтягивающей чёрной футболке из спортивного магазина и в синих джинсовых шортах ниже колен. Сексуальный - чокнуться можно. С его лицом и фигурой я только и замечаю, что внимательные женские взгляды, когда мы гуляем по парку. И, стыдно признаться, но иногда прям ревную. Стыдно потому, что знаю - он мне верен. И знаю, что будет верен. Но всё равно - ревность вот-вот да кольнёт. Хотя гордость от понимания того, что этот красивый и притягательный атлетичный мужчина - мой, я испытываю куда чаще.
- А какой он был, напомни? - поигрывая ракеткой, прошу я.
- Ты чё, прикалываешься? Сто шестьдесят восемь.
- Думаешь, побьём?
- Ну... - он ухмыляется, - это, конечно, непросто... Но мы это сделаем.
- Уверен?
- Абсолютно. Может не с первой попытки - но побьём точно.
- Ну, тогда погнали! - восторженно воплю я, и подкивнув воланчик, влепляю по нему ракеткой. - Раз!
