Он продолжал рассказывать нам о странной религии зуни, о древних Красных Богах, о которых почти ничего не знают белые люди. Барбара восхищенно глядела на этого человека, очарованная его странными рассказами. Я тоже внимательно слушал. Он, должно быть, хорошо разбирался в таких вещах.
Крамер рассказал о Великом Зайце, создавшем мир, когда не существовало еще ничего, кроме пустых вод первобытного океана. Он рассказал о семи мирах и том, как индейцы поднялись из самого низкого, из мира Людей Паука, в мир, где живут теперь. Он говорил о Великом Змее, древнем индейском боге, прекрасном и вечно молодом, культ которого исповедовали племена пиманов и юманов, ацтеков и атабасканов. Мало было известно о Великом Змее, кроме того что в древние времена он ползал в парящих болотах доисторической Земли, и все змеи являлись его детьми. Смертоносная коралловая змейка, африканская пустынная гадюка и вероломная рогатая гремучая змея – все они, от крошечной синей змейки из Африки до гигантской анаконды болот Южной Америки, были обязаны своим существованием змеиному богу…
Мы слушали, пока не настала полная темнота. Ветер что-то шептал, проносясь мимо хижины, а иногда до меня доносились другие непонятные звуки, странный шелест, который, казалось, доносился, когда стихал ветерок. Барбара взялась за мою руку. Стало холодно. А Крамер все продолжал рассказывать тихим, монотонным голосом, глядя в умирающий огонь, словно видел там чудовищные образы древних богов.
– Змеиный бог ушел от людей, – говорил он, – чтобы мирно жить в одиночестве. Но считается опасным оскорблять его, и немногие индейцы добровольно согласятся убить змею. Потому что власть змеи не стала меньше, и этот ужасный культ являлся живым ужасом, тайно распространяющим свое влияние от дельты реки Луизианы до тундры Аляски. Подземный ким, предположительно, находился под этим самым плато, но еще ни один белый не видел его.
Крамер поднялся, подбросил дров в огонь и стоял, наблюдая за пламенем.
– Никто не знает, насколько правдивы эти рассказы, – медленно проговорил он. – Во всяком случае, Серый Ястреб в них верит. Ладно… – добавил разведчик, заметив, что Барбара клюет носом. – Вы, наверное, устали. Можете занять мою комнату. А мы с вашим мужем переночуем здесь.
Он зажег масляную лампу и открыл дверь, ведущую в крошечный закуток с единственной раскладушкой, называемый спальней.
Я прошел за Барбарой внутрь и закрыл дверь. Она повернулась ко мне, ее лицо было очень бледным.
– Ральф, – прошептала она, – я… я боюсь. Разве мы не можем добраться до машины прямо сейчас?
Я обнял ее, и женщина прижалась ко мне, вся дрожа.
– Каким образом? Кроме того, здесь мы в относительной безопасности. Крамер все устроил.
– Но у меня такое чувство, будто что-то вот-вот произойдет…
– Я буду рядом, за дверью, – заверил я. – Ничего не произойдет. А если что и случится, то тебе останется лишь позвать меня.
Она кивнула, но губы ее дрожали. Я поцеловал жену и вышел. Крамер как раз расстилал на полу одеяла.
– Кровать только одна, – развел руками он. – Но мне не впервой спать прямо на полу. Вы ведь выдержите это одну ночь?
– Конечно, – кивнул я, помогая ему с одеялами.
Вскоре после того, как мы легли, я услышал мерное дыхание хозяина хижины, но сам не мог уснуть и лежал, глядя на умирающий огонь и вспоминая странные события этого дня.
Постепенно я стал погружаться в сон, но прежде, чем окончательно уснул, успел заметить, что ветер стих, и воздух застыл в странной, мертвой неподвижности, словно чего-то ждал.
Я привык спать крепко. Когда меня разбудили крики, я понял, что слышал их уже какое-то время сквозь сон, но не мог окончательно проснуться. Я полежал, собираясь с мыслями. Слабые стоны доносились снаружи.
Было совсем темно. Я пошарил рукой, пытаясь нащупать Крамера, но того не было. Тогда я вскочил на ноги и ринулся через комнату. Дверь в каморку Барбары была приоткрытой.
– Барбара! – крикнул я, держась за стену и пытаясь стряхнуть путы сна, все еще затуманивавшего мое сознание. – Барбара!
В ответ – тишина.
Я нашарил в кармане спички. Зажег одну. Она вспыхнула, освещая крохотную спаленку. Кровать была в беспорядке и пуста. Окно открыто. Из него явственно доносились крики.
Я повернулся в поисках Крамера. Он тоже исчез. Холодные бисеринки пота усеяли мой лоб, затем я взял себя в руки, резко распахнул дверь и бросился туда, откуда доносились крики и стоны. Я надел обувь и брюки, когда еще покидал одеяло, но расшнурованные ботинки хлопали по земле и мешали бежать.
Небо было в тучах, но глаза постепенно привыкли к темноте. Я чуть было не споткнулся о Крамера, прежде чем увидел его.
Он лежал на спине и громко стонал. Я зажег спичку и увидел, что на рубашке разведчика спереди расширяется красное пятно. Его глаза невидяще уставились на меня. Затем они слегка прояснились.
– Они… они забрали вашу жену, – задыхаясь, выдавил он. – Джоэль. Я побежал за ним, но он… отобрал у меня ружье. Может, вы успеете… алтарь в киве… – Губы его искривились, и он снова испустил сквозь стиснутые зубы стон, от которого застывала кровь в жилах.
Я заколебался.
– Быстрее… Быстрее…. – пробормотал Крамер. – Поспешите…
Он с трудом кивнул на револьвер у себя за поясом. Я достал его и сунул в карман. Больше я не колебался. Возможно, кто-нибудь станет винить меня в том, что я не остался помочь Крамеру. Но я не мог… Я думал лишь о том, что Барбара во власти существа, в котором больше от животного, нежели от человека. Я повернулся и побежал.
Из той безумной ночной гонки я мало что помню. Я много раз запинался и падал в темноте. Одежда была изодрана, из царапин на коже сочилась кровь. Но я продолжал бежать по дороге, держа одну руку на револьвере из опасения, что могу его потерять. Я совсем задыхался, когда добрался до лачуги индейцев. Затем, двигаясь как можно осторожнее, пополз к киве.
Там было пусто, как я и ожидал, лишь чудовищные маски и идолы усмехались мне со всех сторон. Бросив беглый взгляд на алтарь, я уперся в него плечом. Он бесшумно скользнул в сторону.
Вниз, в бездонную тьму, вела каменная лестница. Оттуда хлынул специфический запах плесени, от которого волоски у меня на шее поднялись дыбом. Я достал револьвер, зажег очередную спичку и стал спускаться.
И затем это произошло. При очередном шаге я не почувствовал под ногой опоры и полетел в черную пропасть. Закричав, я попытался извернуться в воздухе так, чтобы приземлиться на ноги. Это удалось, но я все же не устоял и полетел на пол.
Из темноты я попал в освещенную пламенем факелов пещеру. Я едва успел бросить вокруг быстрый взгляд, как что-то прошелестело рядом и набросилось на меня. Железные пальцы впились в мое горло. Я увидел звериное, волосатое лицо Джоэля, с усмешкой нависшее надо мной.
Через его плечо я увидел распластанную по стене пещеры Барбару. Ее почти нагое тело факелы окрасили в темно-красный цвет. Я услышал, как она выкрикнула мое имя, и принялся вырываться и дергаться, пока безжалостные пальцы, не перестававшие сжиматься, не послали раскаленную добела вспышку, пронзившую мою голову, и я полетел, вращаясь, в черную бездонную пропасть небытия!
