– Она похоронена неделю назад. А ты… У тебя даже лопаты нет.
Это было верно. У Йохана не было времени искать лопату.
– Во всяком случае, я стану охранять ее могилу, – медленно проговорил он. – А ты можешь вернуться в деревню за лопатами.
Карл долго молчал. Наконец Йохан невесело рассмеялся.
– Принеси лопаты завтра утром. Ты же не побоишься прийти сюда при дневном свете?
– Но сейчас же я пришел, – сказал уязвленный Карл. – Пойдем домой. Завтра мы сможем вернуться за Эльзой. Еще одна ночь ничего не решит… И это может быть опасно. Говорят… Говорят, оно появилось снова.
Йохан пожал плечами с беспечностью, которой вовсе не ощущал. Он дрожал на холодном ветру, проносившемся над заброшенными могилами. Страхи, о которых он забыл во время лихорадки, теперь медленно возвращались, чтобы вцепиться в него, но парень решительно отбросил их в сторону.
– Я не боюсь, – проворчал он и двинулся среди могил, освещая фонарем покрытые лишайником надгробные камни и изъеденные червями деревянные кресты. Затем споткнулся об упавшую надгробную плиту и упал бы, если бы его не подхватил Карл. Тот снова начал протестовать, приводить какие-то доводы, но кузен, казалось, ничего не слышал. Йохан пристально уставился во мрак, потом сделал несколько торопливых шагов, и у его ног появилась черная разинутая пасть разрытой могилы.
Он осветил фонарем яму и увидел, что крышка гроба сломана и раскрыта, а сам гроб пуст. И еще не успев осветить надпись на деревянной табличке в изголовье могилы, уже понял, что там будет написано. Стоящий рядом Карл едва мог вздохнуть от страха. Но Йохан просто стоял, молча, чуть дрожа от сырого ветра, обдувающего покрытое потом лицо, и мысли его проносились в хаотическом водовороте, в котором были перемешаны ужас, горе и гнев. Ярость багровой пеленой застилала глаза. Под рубашкой он чувствовал холодную сталь пистолета и в отчаянии стиснул его рукоятку. Эльза! Ее стройное белое тело стало добычей вурдалака! Под воздействием ослепляющего, сокрушительного гнева Йохан забыл обо всех своих страхах. Карл дернул его за рукав. Йохан обернулся и встретил испуганный взгляд своего кузена.
– Йохан! Чего ты ждешь? Мы не можем здесь оставаться. Это… Это пришло снова!
– Нет! – рявкнул Йохан, сверкая глазами. – Эльза…
– Слишком поздно! Эльзы больше нет.
– Слишком поздно для мести? – внезапно спокойно спросил Йохан, и от этих слов Карл сжался с изумлением на лице.
– Для мести?
От этого слова ему стало жутко, и он опять задрожал. Потом бросил испуганный взгляд в окружающую темноту и прошептал:
– Да ты просто безумец…
Йохан вытащил пистолет.
– Хорошо, я безумец. Но… Карл, если бы это была твоя жена… – он замолчал, потому что губы свела судорога, а когда смог продолжать, то голос его звучал холодно и непреклонно. – Послушай меня! Я собираюсь заставить любого – бога, человека или дьявола – ответить за эти преступления! – Он бросил взгляд в черный зев опустошенной могилы. – Возвращайся домой, Карл. Теперь ты не сможешь мне помочь.
Тот открыл было рот, но слова застряли у него в горле. Он бросил взгляд за плечо Йохана, и в них появился панический страх. С придушенным криком Карл повернулся и бросился бежать, его шаги громко звучали в холодной, пустой тишине.
Йохан быстро повернулся. Сначала он ничего не увидел при слабом свете звезд. Затем вдалеке заметил слабое движение среди могил, где на небольшом пригорке в полном одиночестве стоял древний склеп. Вдовец какое-то время ждал, затаив дыхание, но больше не уловил ни единого движения.
Шаги Карла смолкли в отдалении, наступила полная тишина. Йохан нерешительно крутил в руках пистолет. Затем сунул его обратно под рубашку и торопливо пошел между могилами к склепу, тусклому и зловещему в свете звезд. Тот был невероятно стар и порос толстым ковром лишайника. Над дверью была высечена надпись, совершенно неразборчивая кроме одного непонятного слова: maranatha. Йохан не остановился рассмотреть ее получше, так как увидел, что большая каменная дверь открыта. С холодным гневом, разраставшимся в груди, вдовец перешагнул порог и быстро окинул склеп взглядом.
Тот был пуст. Он увидел лишь голые гранитные стены, но в дальней стене виднелась полуоткрытая дверь из проржавевшего металла. Йохан протиснулся в нее, высоко подняв фонарь.
Он оказался в пустом проходе со стенами из больших каменных плит, спускавшемся куда-то вниз. Откуда-то доносился слабый шепчущий звук, словно журчание ручейка среди камней. Йохан осторожно двинулся вперед. Проход извивался в скале, но продолжал круто спускаться, по сторонам дважды попались черные входы в туннели. Слабый шепот становился все громче. Он уже различал человеческие голоса, но его озадачивало странное рычание и писк, которое можно было услышать в волчьем логове и крысином гнезде одновременно.
Холодный здравый смысл стал возвращаться к Йохану, его стали одолевать нехорошие предчувствия, но мысль об опустошенный могиле Эльзы заставила двигаться дальше. Он прикрутил фитиль, чтобы фонарь светил совсем слабо, и дальше двигался почти в полной темноте, нащупывая ногой дорогу и напрягая слух, чтобы различить хоть какие-то понятные слова. Внезапно непонятное перешептывание перекрыл другой голос.
Он был резкий и звучал, как из бочки, словно шел из какого-то далекого подземелья.
– …ушел уже давно.
Волна страха прокатилась в груди Йохана, и он отчаянно вцепился в мысли об Эльзе и мести. Борясь с ужасом, он двинулся вперед. И, словно по сигналу, наступила полная тишина.
В этой тишине Йохан уловил чуть слышный шепот:
– …вернется. И принесет нам еду.
Сзади раздался шелест, становясь все громче. В темноте ничего не было видно, но Йохан припал к стене. Шелест пронесся мимо, на мгновение ужасное зловоние ударило в нос. В темноте он ничего не мог разглядеть, просто на миг ему стало нехорошо. Йохан прислонился к стене, благодарный ей за поддержку, и снова услышал шепот и голоса, и на этот раз наполненные жутким разочарованием.
Потом раздался новый голос, тихий, безэмоциональный голос с ужасным кошачьим мурлыканьем:
– Я не смогла найти никакой еды, предки мои. Ни еды, ни напитков.
– Значит, мы должны голодать? – заскулил другой голос, и хор жалобных криков раздался из темноты, внезапно запульсировавшей невидимой, ужасной жизнью:
– Ты должна кормить нас!
– Это твоя обязанность…
– Мы не можем сами…
– Ты должна исполнить свой долг, – прозвучал глубокий голос. – Каждый из нас кормил предков, которые уже не могли сами добывать себе пропитание. Сейчас твоя обязанность снабжать нас едой. Когда в свое время ты станешь такой же, как мы, неспособной отыскивать свежие могилы, то появится новый наследник, который станет выполнять этот долг после тебя.
– Я нашла для вас еду две ночи назад, – замурлыкал тихий голос, и у Йохана перехватило дыхание, он задрожал в темноте.
