Харви так и не понял, как ему удавалось не упускать из поля зрения во время этого кошмарного преследования широкоплечую, приземистую фигуру. Если бы у бегущего не было на плече Изабель, то он легко скрылся бы в темноте. Но Харви подстегивал страх за девушку, особенно после того, как, пробегая, он увидел на полу Расса Сэндора, остекленевшими глазами уставившегося в потолок. Его голова была вывернута под невозможным для живого человека углом. Неужели такая же участь ждет Изабель?
Монстр бежал по узкому коридору, затем свернул за угол и через проход с аркой оказался в зале с низким потолком, полном реликтов давно исчезнувших цивилизаций. Тут Харви на что-то наткнулся, раздался звон стекла, и его ногу пронзила острая боль. Не обращая на нее внимания, он продолжал упорно бежать.
В конце следующего коридора погоня закончилась. Похититель Изабель остановился в дверном проеме, небрежно бросил девушку на пол и развернулся. Харви застыл на месте. Они находились у входа в египетский зал. Аромат мертвечины стал еще сильнее, жуткий и отвратительный. И теперь, в беспощадно ярком свете электрических ламп, Харви понял, что гнался за существом, которое напало на него прошлым вечером. Увидел его со всеми ужасными подробностями.
Тело твари было человеческим, по крайней мере, казалось таковым. Приземистая, с белой кожей, фигура была голой, за исключением куска заплесневелой ткани, обернутой вокруг бедер. Ноги были короткими и кривыми, с громадными ступнями. В сочетании с квадратными плечами и бычьей шеей они производили впечатление огромной силы и проворства. Но хуже всего оказалась голова. Она представляла собой мясистый, гладкий белый шар с единственным тусклым глазом, приводившим Харви в замешательство. Из основания горла высовывалась серебристая трубка, испускающая слабый свист. Очевидно, через нее тварь кормили. Она двинулась вперед.
Харви не осмелился дать себе время на размышление. Он бросился вперед, навстречу монстру. Его кулак врезался твари прямо в живот. Безликая тварь едва вздрогнула. Громадные руки взметнулись и заключили Харви в объятия. Он почувствовал, как его стискивают и прижимают к бочкообразной грудной клетке, и не мог вздохнуть. Раз за разом Харви бил короткими ударами в толстое тело, но все было безнадежно! Чувствовала ли вообще эта тварь боль? Руки со стальными мускулами лишь сжались еще сильнее. Он невольно застонал.
– Стоять!
Знакомый голос проник сквозь туман, окутывавший сознание Харви. Стальной захват разжался. Он снова мог дышать и рухнул на пол, жадно вдыхая живительный воздух. А в дверях стоял… Шлаг. В руке египтолога был пистолет, и он шевельнул им. Безликое чудовище отступило.
– Не надо больше убийств, Адам, – тихо сказал Шлаг. – Теперь это бесполезно.
Харви с трудом привстал на одно колено.
– Шлаг! – выпалил он. – Вы… Черт, это вы стоите за всем этим!
Тот не обратил на него внимания.
– Идем, Адам, – резко сказал он. – Нужно уходить. Быстро! – он мельком взглянул на Харви. – Да, я планировал убить всех вас, – продолжил он. – Вас, Изабель, ее брата и Пэйна. Пэйн, видите ли, знал правду, и я не сомневался, что он раскроет ее после того, как Адам не сумел его убить. Но… Теперь это уже неважно. Пэйн исчез. Я не сумел найти его. Адам, идем же!
Тварь без лица подалась вперед, уставившись своим единственным глазом на египтолога.
– Бросьте оружие, Шлаг! – прорычал из глубины коридора чей-то голос.
Тот мгновенно обернулся, поднимая пистолет. Грянул выстрел. Пистолет Шлага упал на пол. Он замер, с удивлением глядя на руку, с которой капала кровь.
– Пэйн, – прошептал он, – вы обманули меня…
В поле зрения появился упомянутый с мрачным лицом.
– Заткнись! – рявкнул он.
– И не подумаю! – срывающимся голосом закричал в ответ Шлаг. – Изабель… Харви… Не верьте ему! Он заставил меня сделать это – убить сторожа, попытаться убить вас… Совершить десятки краж…
– Заткнись! – заорал Пэйн.
Услышав угрозу в его голосе, Шлаг замолчал.
– Надеюсь, теперь ты доволен, – проворчал хранитель. – Теперь мне придется убить и этих двоих… помимо тебя самого… Шлаг, назад!
Пэйн взмахнул пистолетом, и Шлаг отступил, скривив губы. Харви медленно поднялся на ноги и подошел к Изабель. Она зашевелилась. Взглянув на Пэйна, Харви опустился на колени возле полуобнаженной девушки и стал растирать ей запястья.
– Это был просто эксперимент… – забормотал Шлаг. – Я не хотел никому причинить вреда…
– Продолжай, – прошипел хранитель. – Почему бы тебе не рассказать им все? Расскажи им, какой ты дурак, Шлаг!
– Еще какой! – простонал египтолог. – Харви… Изабель… Я не хотел втягивать вас во все это. Все начиналось вполне безобидно… – он замолчал.
– Продолжай, – насмешливо приказал Пэйн. – Объясни им, почему они должны умереть.
– Это был просто эксперимент, – повторил Шлаг. – И ничего больше. Я нашел Адама, умиравшего в переулке. Во время войны лицо у него срезал осколок, и хирург во время операции сделал ошибку. Пластическая хирургия была тогда еще не развита. Адам сказал мне, что сбежал из больницы прежде, чем хирург исправил свою ошибку. Видите ли, мозг его был поврежден. Пятнадцать лет прожил он в страхе и стыде, питаясь чем попало, не осмеливаясь показать лицо при свете дня, и все боялся, что французский хирург разыщет его и опять будет мучить. Осколок, уничтоживший его лицо, превратил разум бедняги в разум ребенка. Да, он силен. Только огромное стремление жить помогало ему, когда он лишился лица…
– Продолжай, – сказал Пэйн, когда Шлаг замолчал. – И ты сыграл роль доброго самаритянина…
– Да, – медленно кивнул египтолог. – Но как бы я хотел, чтобы этого не произошло. Я попытался помочь бедняге и обнаружил, что он живет в постоянных мучениях, на грани помешательства. Я использовал наркотики и гипноз, чтобы заглушить его боль. Затем…
– Затем его обнаружил я, – прервал его Пэйн, с неприкрытым торжеством в голосе. – Я сразу увидел, что ты слишком глуп, Шлаг, чтобы понять, какое из него может получиться великолепное орудие. Можно совершать преступления, грабить и убивать, не подвергаясь никакому риску. Ты уже сделал Адама послушным орудием своими наркотиками и гипнозом. Я натер его тело дурно пахнущей жидкостью, помогавшей создавать впечатление, что это сверхъестественное чудовище. Человек будет бороться с напавшим на него другим человеком, но если подумает, что противник – не человек, то сопротивление его ослабеет.
– Грабежи! – взорвался Харви. – Так это вы в них замешаны?!
– Да… Через Адама. Зарплата хранителя музея маленькая, слишком маленькая за такую сложную работу, – нахмурился Пэйн. – Сторож Джексон узнал слишком много, и я вынужден был убить его. И почти убил вас, Харви… руками Адама.
– Но почему?! – отчаянно воскликнул Харви. – Я не могу понять…
– Потому что вы похитили у меня Изабель. Пока она не встретила вас, то приходила ко мне в кабинет и беседовала со мной. Вы что, думаете, что человек может провкалывать в этой могиле целых двадцать лет, не нуждаясь в дружеских отношениях… В любви? Я следил, как вы гуляете с ней по коридорам, смотрел, как вы целуете ее, – поцелуи эти она могла бы подарить мне, если бы я знал, как их добиться. Но нет, я был старым ретроградом, человеком, которому нечего предложить, человеком, не способным на сильные чувства и страсть…
