Я вышел на веранду и прислонился к столбику, потягивая коктейль и глядя на огни Голливуда внизу. Дом Харди стоял на вершине холма, высившегося над столицей кинематографии, возле «Фалькон Лэйр» – знаменитого замка с башенкой Валентино
[8]. Туман, поднимающийся из Санта-Моники, постепенно скрывал огни на западе.
Джин Хаббард, инженю в «Саммит», подошла и взяла бокал из моей руки.
– Привет, Март, – поздоровалась она, отпив коктейль. – Где ты был?
– Работал с труппой «Убийства в пустыне» в Мохаве, – ответил я. – Тебе недоставало меня, милая?
Я обнял ее за талию и притянул поближе к себе. Девушка улыбнулась и, слегка нахмурив брови, подставила мне свое очаровательное загорелое лицо. Я собирался жениться на Джин, но пока еще не решил, когда это будет.
– Ты многое пропустил, – сказала она, поджав губы.
Я согласился и через мгновение спросил:
– А что там о человеке-вампире?
– А, шевалье Футэйн. Ты что, не читал статью Лолли Парсон в «Скрипт»? Джек Харди подобрал его месяц назад в Европе. Глупая пустышка. Но зато хорошая реклама.
– Трижды приветствую рекламу, – улыбнулся я. – Только вспомни, что она сделала для «Рождения нации». Но какое отношение имеет к этому вампир?
– Он загадочный человек. Никому еще не удалось сфотографировать его. Ходят странные истории о его прошлой жизни в Париже. Он собирается играть в «Жажде крови» Джека. Хочет добиться того же, что Карлофф дал «Юниверсал» с «Франкенштейном». «Шевалье Футэйн», – с нажимом произнесла она. – Вероятно, какой-нибудь официант из парижских кафе. Я его не видела, но… Да черт с ним! Март, я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. Вернее, для Деминга.
– Для Хесса Деминга? – уточнил я, удивленно подняв брови.
Хесс Деминг являлся суперзвездой «Саммит Пикчерс». Два дня назад умерла его жена, Сандра Колтер. Она тоже была актрисой, хотя и не считалась такой звездой, как муж. Я знал, что Хесс любил ее, и теперь мог предположить, что за проблема встала.
– Я заметил, что он слегка шатается, – осторожно сказал я.
– Он убивает себя, – взволнованно заявила Джин. – Я… я чувствую себя ответственной за него, Март. В конце концов, именно он помог мне стартовать в «Саммит Пикчерс». А сейчас он убивает себя алкоголем.
– Ну, я сделаю, что смогу, – сказал я. – Но много ли я могу? Наверное, лучшее, что он может сделать, это погрузиться в работу. Я знаю, что если бы я потерял тебя, Джин…
Я замолчал. Мне даже думать об этом не хотелось.
Она кивнула.
– Ну, попробуй сделать хоть что-нибудь. Потерять Сандру таким образом… Это ужасно.
– Каким образом? – спросил я. – Вспомни, что меня здесь не было. Я кое-что читал об этом, но…
– Она умерла быстро, – ответила Джин. – Злокачественная анемия, как сказали врачи. Но Хесс рассказал мне, что на самом деле врачи вообще не знали, что это было. Она просто все больше и больше слабела, пока не… не скончалась.
Я кивнул, поспешно поцеловал Джин и вернулся в дом. И тут же увидел Хесса, идущего мимо с бокалом в руке. Он повернулся, когда я тронул его за плечо.
– А, Март, – сказал Деминг, чуть-чуть запинаясь.
Актер твердо держал бокал, не расплескивая, но по налитым кровью глазам я определил, что он почти на грани. Он был дьявольски красив – сильный, хорошо сложенный, с серыми глазами и полными, обычно улыбающимися губами. Но сейчас он не улыбался. Губы были расслаблены, лицо покрыто потом.
– Ты знаешь о Сандре?
– Да, – кивнул я. – Мои соболезнования, Хесс.
Тот залпом допил бокал и с гримасой отвращения вытер рукой рот.
– Я пьян, Март, – доверительно сказал он. – Я должен был напиться. Это было ужасно… последние несколько дней. Я должен сжечь ее.
Я молчал.
– Сжечь ее. О боже, Март, сжечь ее прекрасное тело – и я должен смотреть на это! Она заставила меня пообещать, что я буду смотреть, чтобы удостовериться, что ее действительно сожгли.
– Кремация – чистое завершение жизни, Хесс, – сказал я. – А Сандра была чистой девушкой и чертовски хорошей актрисой!
Он приблизил свое покрасневшее лицо к моему.
– Да… но я должен ее сжечь. Это убивает меня, Март! О боже!
Актер поставил на стол пустой бокал и повертел головой.
Интересно, почему Сандра вдруг настояла на кремации? В одном интервью она рассказывала, что боится огня. Разумеется, большинство интервью кинозвезд – чушь и фуфло, но я знал, что Сандра и в самом деле боялась огня. Однажды на съемках я видел, как с ней случилась настоящая истерика, когда исполнитель главной роли стал раскуривать трубку возле ее лица.
– Извини, Март, – пробурчал Хесс, – мне нужно найти новую порцию.
– Минутку, – удержал я его. – Посмотри на себя, дружище. Тебе уже достаточно.
– Это так больно! – возразил он. – Но если я выпью еще немного, то, может, боль немного уменьшится. – Актер уставился на меня с пьяным упорством в глазах, хотя сам не верил своим словам. – Чистая, – внезапно сказал он. – Она тоже сказала так, Март. Она сказала, что сожжение – это чистая смерть. Но, боже, ее прекрасное белое тело… Я этого не выдержу, Март! Наверное, я сойду с ума. Будь добр, принеси мне выпить.
– Жди здесь, Хесс, – вздохнул я. – Я принесу, – не стал добавлять, что по дороге пролью большую часть бокала.
Он опустился на стол, бормоча слова благодарности. Я ушел с нехорошим чувством – за свою жизнь я видел слишком много спившихся актеров, чтобы не определить у Хесса явные признаки начинающегося алкоголизма. Похоже, дни его славы сочтены. Дальше будут все более и более длинные промежутки между картинами, затем он сойдет на вторые роли и, наконец, закончит сериалами. И, в конце концов, Хесса найдут мертвым в дешевых комнатах на Мэйн-стрит, отравившимся газом. Возле стойки была толпа.
– А вот и Март, – воскликнул кто-то. – Эй, иди сюда, познакомься с вампиром!
И тут я испытал настоящий шок, увидев режиссера Джека Харди, с которым работал над многими хитами. Он походил на труп, выглядел гораздо хуже, чем когда-либо. У человека, страдающего похмельем или после косячка марихуаны, не бывает приятного вида, но таким я Харди никогда еще не видел. Казалось, он держался только на нервах. В нем не было ни кровинки.
Сколько я помню, он всегда был коренастым, румяным блондином, похожим на борца, с огромными бицепсами, добродушным грубым лицом и колючей копной желтых волос. Теперь же он напоминал скелет, обтянутый свободно свисающей кожей. Лицо покрылось сеткой морщин. Под глазами были большие мешки, а сами глаза выглядели унылыми и остекленевшими. Вокруг шеи был плотно завязан черный шелковый шарф.
