По жесту доктора Мэлоун быстро обогнул Косби и вошел в гостиницу. Он проследовал за Мэлтби в пустующую спальню, где положил на кровать свою страшную ношу. Когда доктор начал осматривать и ощупывать тело, Мэлоун отвернулся. В комнату вошел Стивенс с непроницаемыми глазами. За ним следовал Косби, у которого нервно подергивался уголок рта.
– На ней ехали верхом, – произнес доктор ужасные слова. – Раны на боках… они сделаны шпорами.
– Боже мой! – хрипло прошептал Мэлоун, Косби вторил ему.
– Господи! Ехали, как на животном! – сжимая кулаки, прошептал гигант-механик. – Но почему? Почему?! Сьюзен же никогда не делала никому ничего плохого…
– Мы больше ничего не можем сделать, – выпрямившись, сообщил доктор. – В Пайнвуде есть полиция?
Стивенс покачал головой.
– Я позвоню в город. Но они доберутся сюда лишь через несколько часов.
– Вы же не бросите ее здесь с… с этим… – Косби указал на уздечку.
По лицу доктора промелькнуло сочувствие.
– Лучше оставить все, как есть, – спокойно ответил он. – На уздечке могут быть отпечатки пальцев…
Лицо Косби исказилось, из горла вырвалось то ли рычание, то ли стон. Он поднял толстые, с въевшейся смазкой руки и уставился на них, словно никогда не видел их прежде. Затем медленно сжал кулаки. Пару секунд его лицо выглядело искаженной дьявольской маской. Затем руки упали, кулаки разжались, он молча кивнул и вышел.
– Остается лишь пожалеть мужчину, убившего Сьюзен, если Косби когда-нибудь доберется до его глотки, – покачал головой Мэлоун.
Доктор Мэлтби издал короткий смешок. Фред опять уловил, что Стивенс задумчиво смотрит на него. Что-то не так было во всем этом, какой-то подвох.
– Мужчину? – переспросил Стивенс.
– Женщина не смогла бы выковать эти подковы, – пояснил Мэлоун. – А что думаете вы, доктор?..
Доктор Мэлтби довольно долго смотрел на него, затем ответил:
– Безумный дегенерат. Я узнаю эти позорные признаки, мистер Мэлоун.
Стивенс что-то невнятно проворчал и повернулся к двери. Фред вышел следом за доктором. Обернувшись, чтобы закрыть за собой дверь, он бросил взгляд в спальню с мертвым телом и застыл на месте. Костяшки пальцев, стиснувших дверную ручку, побелели. Кто-то глядел снаружи в окно. Кто-то, выглядевший так, словно он вышел из самого Ада…
Желтые кошачьи глаза, пылающие на мясистом, морщинистом лице, впились в лежащее на кровати тело. Широкая пасть была раскрыта, обнажая черные пеньки сгнивших зубов. У Мэлоуна осталось еще впечатление копны жестких темных волос и уродливого багрового уха, а затем тварь, заметив его, отпрянула от окна и исчезла.
Издав крик, Мэлоун распахнул дверь и бросился в спальню. Подбежав к окну, он увидел, как тощая уродливая фигура, словно черный паук, скрывается в сумерках среди кустов.
– Что там, Мэлоун? – спросил доктор.
Мэлоун коротко рассказал, что увидел.
– Это Сатана, – сообщил Стивенс, возвращаясь с доктором Мэлтби в спальню. – Кто-то дал ему это имя, когда он был еще мальчишкой, и оно так и прилипло. Весьма соответствует, – неодобрительным тоном добавил он. – Он перебивается случайными заработками в деревне. Женщинам очень не нравится. Он горбун и уродлив, как смертный грех.
Мэлоун не мог не согласиться с последним утверждением. Мясистое, отвратительное лицо словно сошло с изображающей демона картины Дорэ.
Стивенс пожал плечами и повернулся к окну.
– Бесполезно бегать за ним. Он знает здесь каждую тропинку и каждое укромное местечко.
– Но я все равно посмотрю, – не согласился Мэлоун, прошел к себе в номер и взял из сумки фонарь. В холле его встретила Джанет, обняла и прижалась к мужчине.
– Что там, Фред? Я… мне страшно…
– Не нужно ничего бояться, – ответил Мэлоун. – Скоро здесь будет полиция. Слышите, доктор уже звонит им?
– Но что произошло со Сьюзен? Уже известно, кто это сделал? – продолжала Джанет, не сводя с его лица испуганных карих глаз.
– Нет, но вскоре все прояснится. – Мэлоун торопливо поцеловал ее. – Подождите здесь. Я скоро.
И двинулся к парадной двери, но остановился, когда девушка окликнула его.
– Фред! Вы будете осторожны?
– Несомненно, – заверил он, но грудь стиснуло нехорошее предчувствие.
Мэлоуну захотелось вернуться, заключить Джанет в объятия и не выпускать, но он подавил это желание. Улыбнулся, вышел из гостиницы и двинулся туда, где впервые увидел истекающее кровью тело Сьюзен Вуд. Как он и ожидал, в подлесок вел отчетливый кровавый след. Он тихонько присвистнул, чувствуя себя неуютно при виде темных пятен и отпечатков подков. Затем осторожно пошел по этим следам. Подлесок был густым, ветки злобно цеплялись за одежду, пока он с трудом поднимался по крутому склону. Следы все тянулись, и Мэллоун удивился выносливости умиравшей девушки. Через какое-то время он потерял гостиницу из виду.
Он весь заливался потом и задыхался, когда добрался до подножия отвесной скалы. Там следы обрывались, исчезали, словно растаявший утренний туман.
Насвистывая какую-то мелодию сквозь зубы, Мэлоун задумчиво двинулся обратно той же дорогой. Взошла луна, и свет ее оказался таким ярким, что он выключил и убрал в карман фонарик. Лес резко закончился, впереди показалась гостиница. Мэлоун окинул взглядом окружавшие ее высокие пики скал и утесов, и внезапно его пробрала дрожь. Показалось, что цивилизованные места слишком далеко, хотя всего лишь в миле отсюда лежал Пайнвуд. Но мрачные, неподвижные горы, окружавшие гостиницу, казалось, отрезали ее от всего мира.
В этих древних пустынных горах была парочка лагерей и летних курортов, но немногочисленные туристы не рисковали соваться в мрачные каньоны и ущелья дальше десяти миль. А лет пятьдесят назад здешние места были совсем дикими и нехожеными. Какие же тайны могли хранить они? В памяти Мэлоуна внезапно вспыхнули строчки из стихотворения:
Мы, как волки, сражались на волчьей земле,
Заражая ее своим гневом и болью.
И когда мы умрем в своей тесной норе,
Что-то вырастет здесь, на бесплодной земле,
Орошенной горячею кровью.
[5] Мэлоун с трудом выкинул из головы мрачные мысли и вошел в холл. Он заглянул в общую гостиную, дверь которой была открыта, но там никого не было. Вероятно, Джанет ушла к себе в номер.
Проходя мимо двери одного из номеров, мужчина услышал сердитые голоса. В одном из них он узнал голос Нэн Саммерс, более пронзительный, чем обычно, от гнева. Второй был низкий, глубокий, и звучал с отчаянной настойчивостью. Мэлоун остановился, поколебался, затем шагнул к двери, поскольку услышал, как Нэн пронзительно вскрикнула.
