— О, это хорошая новость, — обрадовался я. — Я знаю один интересный приём, который я поклялся не использовать на гражданах княжества, а вот про владимирцев речи не было. Давайте поступим так: одного вы забираете и спрашиваете обычным способом. Только подальше от меня, и двери закройте, чтобы меня криками не отвлекать. В принципе можно его не жалеть, но он должен выглядеть прилично — вдруг его надо будет на суде показать. Если выставим калеку, со всех сторон обструганного, получим репутацию мясников. Нам это ни к чему. А другого я поспрашиваю сам. Только затащите сюда трупы для опознания, и добудьте мне карандаш и бумагу — попробую нарисовать портреты тех, кого не хватает.
* * *
Те, кого так усердно искали, были, однако, совсем рядом. В соседнем доме, в подвале которого заканчивался подземный ход, за фальшивой стеной была оборудована небольшая потайная комната, в которую можно было попасть из большого дубового шкафа через сдвижную стенку. Комната была совсем крохотной — скорее это было что-то вроде узкого пенала, — однако трое беглецов сумели там поместиться. Из мебели там присутствовали только бак с крышкой для естественных надобностей и полка на стене, занятая коробкой сухих пайков и несколькими бутылками с водой.
После первоначальной суматохи в доме воцарилась тишина, и через некоторое время беглецы немного расслабились.
— Кто-нибудь ещё из наших ушёл? — спросил командир, когда стало ясно, что погоня прошла дальше, и можно говорить. — Я Тарасу с Хомяком приказал забрать девку и за нами двигать — ты их видел, Филин? Ты же вроде последним уходил.
— Видел только, как они в ту сторону побежали, и всё, — отозвался Филин.
— Надеюсь, они её хотя бы пристрелить успели, — заметил командир выругавшись.
— Умилу ещё видел, она за мной бежала, — добавил Филин. — Всё, конец пришёл нашей стервочке.
— Ты что несёшь? У неё седьмой ранг. С ней не всякий Старший справится, а обычных ратников она может сотню положить.
— Вот сам глазам своим не поверил, командир. Она как-то посерела, а потом просто кучкой песка рассыпалась. Я это мельком увидел, когда уже в подвал заскакивал.
— А тебе не примерещилось? — недоверчиво спросил командир.
— Да вот я уже и сам не знаю. Как такое может быть?
— Может, Филин, может и такое быть, — вздохнул командир. — Похоже, к нам сама Милослава заглянула. Подставил нас резидент, крупно подставил. Он мне говорил — пока её хватятся, вы уже полдороги до Владимира проедете. Никто, мол, даже не поймёт, куда она пропала. А я как чувствовал, что это задание плохо кончится, очень уж девка непростая.
— Отказаться надо было, — мрачно заметил второй боец.
— Если умного сказать не можешь, Замир, так лучше ничего и не говори, — посоветовал командир. — У нас приказ подчиняться резиденту, а за невыполнение приказа сам знаешь что бывает.
Беглецы замолчали, невесело раздумывая о перспективах. Перспективы совсем не выглядели радужными, к тому же было у них предчувствие, что ничего ещё не закончилось. Очень скоро выяснилось, что предчувствие не обманывало — в коридоре снова послышались шаги и голоса. Командир аккуратно вытащил пистолет и дослал патрон. Бойцы тоже изготовились.
— Парни, стрелять только по команде, — шёпотом сказал он.
— Если стрельба начнётся, нам не уйти, — прошептал Замир. — Сдаться не вариант? Ну, чтобы нас выкупили потом. Виру бы за нас заплатили, или ещё как-нибудь.
— Даже не думай, — так же тихо ответил командир. — Попадёшь к ним живым — пожалеешь, что на свет родился. Лучше уж в бою умереть.
Бойцы помрачнели и тоже изготовились. Голоса то приближались, то затихали, но слов было не разобрать. Наконец, стукнула распахнувшаяся дверь, послышались шаги множества ног, и в комнате сразу стало оживлённо.
— Вы двое по бокам встали, — послышался властный голос. — Федот, шкаф проверь.
— Эй, выходите по-хорошему, гы-гы, — раздался юношеский басок. Командир едва не нажал на курок, но в последний момент сумел сдержаться.
— Федот, кончай придуриваться, — рявкнул первый говоривший, по всей видимости, десятник. — Открывай давай.
Скрипнула дверь шкафа, и беглецы напряглись, изготовившись к стрельбе.
— Тут каким-то барахлом всё завешено, — пробасил Федот.
— Ну так повороши тряпьё.
Федот подвигал висящие вещи. Через тонкую фанерку был прекрасно слышен шорох тряпок и стук вешалок.
— Да нету тут никого, тут и ребёнок не спрячется.
Снова послышались шаги, и раздался ещё один голос с начальническими интонациями:
— Ну что у тебя, Макс?
— Проверили весь дом, старший, всё чисто, — отрапортовал десятник. — Такое ощущение, что здесь никто давно не жил, а мебель и вещи только для вида.
— Однако пыли-то нет, стало быть, кто-то приходит убирать. Следы какие-нибудь нашли?
— Нет, следов никаких не было.
— А какие и были, те вы затоптали, — хмыкнуло начальство. — Вижу, вижу.
— Да откуда здесь следам взяться, — начал оправдываться десятник. — Всё же понятно — они как выскочили из подвала, сразу в окно, и на соседний участок. Видно же, что дорожка перцем посыпана — парни смотрели, на камнях перец нашли. А там выскочили на поперечную улицу и уехали. Или пешком ушли.
Прежде чем спрятаться в каморке, командир сначала приказал сделать на улице дорожку из перца, который был припасён на полочке у выхода из подвала. Тогда подчинённые восприняли это как блажь и едва не взбунтовались, но, как оказалось, командир был поумнее их. Без этого их каморку нашли бы сразу — да там и искать не нужно было, с собакой просто пришли бы по следу.
— Вряд ли пешком ушли, — задумчиво сказал начальник. — Собака на дороге след не взяла. На всякий случай весь квартал с собаками обошли, нет там следа. Да и не успели бы они пешком уйти до того, как наши квартал оцепили. Но сейчас стража подъедет, пойдём вместе со стражниками соседей опрашивать, может кто их видел.
— Надо было сразу оцепление вокруг квартала замыкать.
— Все вы умнее командиров, — недовольно откликнулся тот. — Чем замыкать-то? Поначалу одна наша дежурная сотня здесь и была.
— Вот они и ушли.
— Далеко не уйдут. Сиятельная двоих взяла живыми, их уже распотрошили. Портреты бегунков готовы, повезли их в типографию срочно размножать. Награда за их главного пятьдесят тысяч, сказали, что нашим тоже дадут, если сами поймаем.
— Сколько? — в один голос ахнули ратники.
— Пятьдесят тысяч гривен, — раздельно и со вкусом повторил начальник. — Но это за живого. За мёртвого десять. Двое остальных подешевле — пять тысяч за живого, и тысяча за мёртвого.
— За такие деньги их мама родная продаст, — убеждённо сказал десятник.
— Вряд ли уйдут, — согласился тот. — Но вы как следует ищите, а то на эти деньги много желающих. Наши говорят, господин нанял всю Вольную гильдию, целиком. Сейчас тысяч десять вольников начинают выходы из города перекрывать. Стражу тоже подняли. Даже бандитам весточку передали, ихняя шелупонь уже на улицы вывалила, шерстят все норы, где спрятаться можно. В общем, давайте заканчивайте здесь и подходите к месту сбора — будем распределяться кому в патрули, а кому вместе со стражниками по домам ходить.
