— Ах, вот вы о чём, — понимающе кивнул Стланик. — Действительно, мы достигли серьёзных успехов в конструировании эпагонов[12], воздействующих на позвоночных.
[12 — Эпагоны — класс феромонов, выполняющие роль половых аттрактантов.]
— Я слышала, что позвоночные очень слабо подвержены действию феромонов…
— Обычная история, фройляйн Инга, обычная история, — покачал головой профессор. — Если не можешь что-то сделать, объяви, что это невозможно — в этом и состоит стандартная тактика бездарностей. Поведенческие реакции позвоночных очень сложны, поэтому работать с их модификаторами приходится практически вслепую. Неудивительно, что все, кто брался за это раньше, с задачей не справились. А кто же признается в собственной некомпетентности?
— И получается, что вы их некомпетентность доказали? Думаю, некоторым из ваших коллег это не понравилось.
— Как ни печально это признавать, но вы совершенно правы, фройляйн Инга. Оказалось, что для многих из моих коллег личные мелочные интересы гораздо важнее научной истины.
— Однако научную истину сложно отрицать, — заметила Марина. — Разве только запретить. Не знаю, как у вас, но у нас в империи в прошлом практиковался запрет неудобных научных теорий.
— Вы смотрите прямо в корень, фройляйн! — воскликнул профессор. — Именно так и обстоит дело. Дальнейшие работы по этой тематике были запрещены.
— Завистники таланта? — предположила Марина, вопросительно подняв бровь. — Они оказались настолько влиятельны?
— В немалой степени, — подтвердил Стланик. Предположение о таланте и завистниках явно нашло отклик в его душе. — Хотя справедливости ради должен заметить, что некоторые основания для запрета всё-таки были. Но возможно, вам неинтересны эти детали?
— О нет, нет, герр профессор! — запротестовала Марина. — Ваш рассказ чрезвычайно интересен, продолжайте, прошу вас.
Видно было, что профессору польстил такой живой интерес к его делам, и он заметно расслабился.
— Ну что ж, не вижу причин не рассказать об этом, — пожал плечами тот. — Мы примерно два года буквально бились в стену, пока не додумались привлечь в команду целительницу и алхимика. Как оказалось, вульгарная алхимия в этой задаче действительно слабо применима, но на стыке наук нашлось на удивление изящное решение. Сразу скажу, что оно не подходит для феромонов в общем виде, но вот сильные эпагоны, как оказалось, существуют и для позвоночных. Эксперименты на животных это блестяще доказали.
— На кроликах?
— Кролики не нуждаются в половых аттрактантах, — покровительственно улыбнулся профессор. — Они и так замечательно справляются. Нет, мы использовали лабораторных крыс. Была даже смешная история — лаборант случайно вылил в раковину пробирку эпагона, и что бы вы думали? В ближайшем канализационном коллекторе скопилось столько крыс, что это вызвало панику. Впрочем, проблему быстро решили — приехали люди из экологического надзора и всех потравили. Ну а мы предпочли не сообщать о нашей роли в этом событии.
Собеседники посмеялись.
— Прекрасный анекдот, герр профессор, — сказала Марина улыбаясь. — Но что же случилось дальше?
— А дальше мы столкнулись с вопросом практического применения, и он оказался ключевым.
— И в чём же состоит проблема с практическим применением? Очевидно, что препарат может, как минимум, успешно применяться для борьбы с вредителями. Например, для полного искоренения популяции.
— Мы как раз об этом и думали, хотя препарат оказался всё-таки чрезмерно дорог. Однако главным препятствием выступила сама природа. Как показали исследования наших коллег-биологов, при резком искусственном сокращении популяции в оставшейся части происходит такой всплеск рождаемости, что в самом скором времени численность популяции полностью восстанавливается, и даже заметно превосходит первоначальную. То есть применение нашего препарата в масштабах популяции будет бессмысленным, а для локального применения вполне достаточно простой отравы. Ну а учитывая стоимость эпагона… Мы также пытались приспособить его для использования в животноводстве, но как оказалось, там прекрасно обходятся искусственным осеменением.
— Что приводит нас… — многозначительно начала Марина.
— Совершенно верно, фройляйн Инга, — улыбнулся Стланик. — Что приводит нас к афродизиакам. К сожалению, наша работа оказалась слишком успешной. При первом же испытании мы немного не рассчитали концентрацию, и двое наших исследователей накинулись на пожилую уборщицу, которая согласилась выступить в качестве тестового объекта. Она начала кричать, и её сумели отбить женщины, проходящие мимо лаборатории. Был большой скандал, много шума… — Он поморщился от неприятного воспоминания. — Словом, идея себя не оправдала.
— Но почему? — удивилась Марина. — Если вопрос только в правильной концентрации, то это же легко решается.
— Увы, это не так просто, — вздохнул профессор. — Это легко решается в лабораторных условиях, но в жизни всё иначе. Вот вы, фройляйн, как я вижу, очень умеренно и умело пользуетесь духами, а ведь есть немало женщин, которые просто выливают на себя полфлакона. Поставьте себя на место подобной дамы. Достаточно по привычке переусердствовать с количеством, и вы немедленно становитесь жертвой группового изнасилования, и хорошо, если не до смерти. Как вам такой вариант?
— Вариант нежелательный, — вынуждена была согласиться Марина.
— А дальше кое-кто раздул эту историю, а потом сюда же подтянули статью о запрещённом ментальном вмешательстве — что весьма спорно, должен сказать, но эти самые кое-кто сумели протолкнуть такую формулировку, и надзорные органы её приняли. Ну а остальное вам уже известно — полный запрет дальнейших работ, и передача в закрытый архив всех материалов по теме. Всё, что у нас осталось — вот эта бутылка крысиного эпагона. Изготовили сразу много в расчёте на тестовое применение для борьбы с вредителями, а теперь не знаем, что с ней делать — если просто вылить в канализацию, то по всей вероятности, это приведёт к неприятностям с экологическим надзором. Думаю, придётся просить наших коллег с географического факультета утопить её в море в ходе следующей экспедиции.
— Совершенно несправедливый запрет, — с чувством сказала Марина, и профессор грустно кивнул. — А вы, кстати, не рассматривали возможность ограничить силу действия каким-то порогом независимо от концентрации?
— Мы и планировали двигаться в этом направлении, но здесь нужны серьёзные исследования. Которые, как вы понимаете, в текущей ситуации невозможны.
— Не исключено, что у нашей компании будет для вас какое-то предложение, хотя это решать не мне. Я подготовлю доклад по этой теме для руководства.
— Если у вас появятся подходящее предложение, его можно будет обсудить, — кивнул профессор.
— Благодарю вас за интереснейшую беседу, герр профессор, — с лёгким поклоном попрощалась с ним Марина.
— Удовольствие было взаимным, фройляйн Инга.
