Хотя из-за размера зала казалось, что народа в нём немного, на самом деле это было совсем не так. Здесь присутствовали все работники, которые хоть что-то значили на заводе — начальники цехов с заместителями, инженеры, технологи, ну и конечно, офисные акулы из заводоуправления, сидевшие отдельной группой.
Я громко прокашлялся, и негромкий шорох разговоров немедленно утих, сменившись мёртвой тишиной.
— Что ж, начнём, достойные, — заговорил я, убедившись в полном внимании присутствующих. — Как, вероятно, большинству из вас известно, меня зовут Кеннер Арди, и я являюсь главой семейства Арди. Полагаю, нет необходимости рассказывать вам, что четвёртый механический завод был изъят у семейства Лахти в пользу казны княжества. Ну и для тех, кто умудрился проспать всё это время, сообщаю, что князь возложил обязанность управления заводом на наше семейство.
В зале было настолько тихо, что было слышно, как возле окна жужжит поздняя осенняя муха.
— Всех вас волнует вопрос — что изменится? Отвечаю: пока ничего. В частности, курсирующие на заводе разговоры об аттестации сотрудников являются всего лишь пустыми слухами. Насколько нам известно, на заводе нет каких-то заметных проблем с производством или качеством продукции, поэтому мы не видим необходимости в подобной затее. В нашем семействе вообще не принято нервировать людей, которые хорошо работают. Хотя мы, разумеется, проведём всесторонний аудит — просто для того, чтобы понимать, что и как делается на заводе.
По залу пробежали лёгкие шепотки, которые тут же затихли.
— У тех, кто слушал меня внимательно, наверняка возник вопрос: почему я сказал «пока ничего»? — продолжал я. — Дело в том, что пока не решён вопрос — будем ли мы собственниками или просто управляющими. Если мы станем собственниками, со всеми работниками завода будут перезаключены трудовые договоры. Возможно, вы слышали, что наши ставки жалованья несколько выше среднего, и кроме того, наше семейство финансирует программы медицинского и пенсионного страхования работников.
Здесь в зале возник гул разговоров и все разом зашевелились. Об этом в самом деле многие слышали, поэтому на все вакансии у нас была длинная очередь кандидатов. Которая двигалась очень медленно, потому что увольнялись наши сотрудники нечасто.
Я терпеливо пережидал шум, давая людям возможность обменяться мнениями. Наконец, мне это надоело и я постучал по столу. Разговоры тут же затихли.
— Но! — многозначительно сказал я. — Я говорил о работниках завода, а вы не просто работники. Вы те, кто делает этот завод успешным предприятием, и вы вправе ожидать большего. Поэтому договоры с вами будут заключаться уже сейчас, причём не обычные трудовые с заводом, а долгосрочные договоры служения с нашим семейством. Ваше будущее будет полностью обеспечено, и вам не нужно задаваться вопросом, станем мы собственниками или нет.
— А если не станете? — не вытерпел кто-то с места.
Кира сверкнула на него глазами и уже хотела было сказать что-то резкое, но я остановил её движением руки и ответил:
— Если нам придётся уйти с этого завода, мы предоставим вам другую работу, на таких же или лучших условиях.
Ещё несколько человек заёрзали, явно желая, но не решаясь задать вопрос.
— Поднимайте руки у кого есть вопросы, — добродушно сказал я, — я всем отвечу. Лучше три раза спросить, чем один раз не понять. Спрашивайте, — ткнул я пальцем в мужчину, поднявшего руку первым.
— Мы обязаны будем подписать новый контракт?
— Нет, конечно же, — улыбнулся я. — Мы не хотим вас обязывать, да и не вправе этого делать. Но все вы являетесь людьми, от которых критически зависит работа завода, и мы, разумеется, без особого доверия относимся к людям, в чьей лояльности не уверены. И если для, скажем, технолога цеха это не столь критично, то на высоких должностях мы не хотели бы видеть тех, кому не доверяем.
— А у вас найдётся кем нас заменить, если мы все вдруг откажемся подписывать?
— А вы не хотите подписывать? — с любопытством спросил я.
— Нет, почему, — замялся тот. — Просто интересно, как вы можете нас заставить.
— Зачем заставлять? — пожал я плечами. — Тот, кто хочет работать с нами — подписывает. Тот, кто не хочет — заявляет об этом, и мы решаем вопрос о дальнейшем сотрудничестве. По-моему, всё логично. Ну а насчёт кем заменить — найдётся, конечно. Будьте уверены — стоит нам объявить об открывшейся вакансии, и на неё тут же выстроится огромная очередь. Мы можем позволить себе выбирать только лучших. Так что уговаривать вас никто не будет, нам это ни к чему.
Народ опять сдержанно загудел, тихонько переговариваясь. Вообще-то, это и в самом деле было довольно необычно — такие договоры обычно заключались только с самыми ценными сотрудниками, да и то далеко не всегда. Главным образом потому, что договор служения налагал обязательство на обе стороны, и работодатели предпочитали более простые и менее обязывающие отношения. Этим людям подвернулся редкий шанс, но так уж устроен человек, что сейчас они мучительно пытались понять, где их дурят, и не безопасней ли будет отказаться.
— У кого ещё есть вопросы? Вот вы, спрашивайте. Да-да, женщина в бежевой блузке, я вам говорю.
— Скажите, господин Кеннер, мы правильно вас поняли, что наш завод принадлежит князю, а вы являетесь просто доверенным управляющим?
— На данный момент дело обстоит именно так, — согласился я.
— В таком случае, почему мы должны подписывать договор служения с вами, а не с князем?
— Во-первых, как я уже сказал, вы ничего подписывать не должны, — с лёгким раздражением заметил я. — Это привилегия, а не обязанность. Во-вторых, насколько я знаю, князь вам никакого служения не предлагает. Ну а в третьих, мы не можем приказывать княжьим людям, а стало быть, на предприятии, где распоряжается наше семейство, они будут посторонними. Я ответил на ваш вопрос, достойная?
Женщина смутилась и села. Поднялась ещё одна рука. «Управляющий», — тихонько шепнула мне Зайка.
— Слушаю вас, почтенный, — посмотрел я на него.
— Господин Кеннер, у некоторых членов руководства есть эээ… определённая проблема с трудовым договором…
— Что за проблема, почтенный? — поощряюще кивнул ему я.
— Дело в том, что в наших договорах есть особое условие, что после расторжения данного договора мы не имеем права работать на подобной должности в течение года. Там довольно сложно сформулировано…
— Семейство Лахти практикует кабальные договоры? — искренне изумился я. — А как это согласуется с законом?
Управляющий только развёл руками. В общем-то, это довольно остроумное решение проблемы переманивания ценных сотрудников, но как-то очень уж от него попахивает крепостным правом. Мы используем для этого договоры служения, а Лахти, по всей видимости, предпочитают не связывать себя лишними обязательствами.
— Я думаю, мы сумеем решить эту проблему, почтенный, — заявил я, немного пошептавшись с Есенией. — Поскольку трудовой договор у вас с заводом, а не с семейством Лахти, мы сможем убрать этот пункт по согласию сторон. Ну а после этого уже безо всяких последствий заменим его договором служения.
