— Я вообще не обязан перед тобой оправдываться! — взорвался Ворон. — Я продаю что хочу, и кому хочу.
— Неправильный ответ, — покачал я головой. — Ты живёшь на моей земле, и ты мне присягнул. Пока ты живёшь в моём лесу, ты можешь торговать только с моего согласия. Не устраивает? Выметайся из моего баронства и продавай что хочешь и кому хочешь.
— Будешь угрожать нас всех убить, как тогда?
— Я и тогда не угрожал вас убить, — напомнил я. — Я всего лишь сказал, что такая возможность есть. Она и в самом деле есть, но я этого делать не стану. Твои люди не виноваты, что вождь, которому они доверились, оказался слишком жаден и глуп. Знаешь, Ворон, меня всегда удивляло, что наши Высшие при твоём упоминании кривятся и называют вас исключительно шайкой, и вот сейчас я, наконец, понял почему.
Глаза его сверкнули злобой, а старейшины задумчиво на него посмотрели. Судя по их взглядам, последние коммерческие инициативы Ворона одобрялись далеко не всеми.
— Убивать вас я, конечно же, не буду, но оставлять твои выходки безнаказанными я тоже не собираюсь. Поэтому на ближайшие два месяца закупочные цены на вашу продукцию уменьшаются в два раза. Это будет компенсацией за нанесённый нашему семейству ущерб.
— Мы можем вообще ничего тебе не продавать, — заявил Ворон.
— Странная угроза, — удивился я. — Тебе это обойдётся гораздо дороже, чем мне. Это всё равно, как если бы ты угрожал перерезать себе горло у меня на пороге. Мне, конечно, неприятно было бы отмывать крыльцо от крови, но тебе-то пришлось бы гораздо хуже[19].
[19 — Как ни удивительно, но в реальной жизни такое встречалось. У чувашей и удмуртов была в обычае «типшар», или «сухая месть», когда человек совершал самоубийство на дворе обидчика.]
— Почему это мне обойдётся дороже?
— Потому что после этого наше сотрудничество закончится. Я не стану иметь дело с таким ненадёжным партнёром, и скорее всего, просто выставлю вас из баронства. Я легко могу это сделать, и даже, помнится, объяснял тебе как. И ещё, Ворон — если ты рассчитываешь уйти от меня к архиепископу, то тебя ждёт большой сюрприз. Церковники не станут платить вам вообще ничего, вы будете работать даром. Ты просто не понимаешь, насколько хорошие условия я вам предложил. Ну, дело твоё — я никого уговаривать не собираюсь. В общем-то, мне без вас будет гораздо проще, а денег у меня и без вас хватает.
Ворон попытался что-то сказать, но один из старейшин остановил его, положив ему руку на плечо. Старейшины переглянулись, и второй обратился ко мне:
— Моё имя Росомаха, а это Бобёр, и мы говорим от имени старших племени. Племя Вербы тебя услышало и признаёт, что затея с контрабандой была ошибкой. Мы согласны с компенсацией, но просим сократить срок до месяца.
А Ворон-то, оказывается, совсем не диктатор, и это вовсе не «шайка Ворона», как я привык о них слышать, а некое «племя Вербы», вот оно как. Ну это и к лучшему — если у них есть какое-то коллегиальное управление, то шансы найти с ними разумный компромисс гораздо выше. Сам Ворон-то мне и сразу не очень приглянулся, а сейчас и подавно потерял всякое доверие.
— Ну что же, почтенные, давайте попробуем начать с чистого листа, — согласился я. — На месяц мы уменьшаем закупочные цены вдвое, а потом работаем дальше, и надеюсь, уже без подобных неожиданностей. — Я махнул рукой себе за спину. — Я считаю, что каждый может совершить ошибку, но если та же ошибка совершается дважды, то это уже не ошибка, и с таким партнёром я предпочитаю дел не иметь.
Глава 22
До сегодняшнего дня мне не приходилось бывать у Хомских. Пару приёмов у них мне довелось посетить, но они, как, впрочем, и мы, не устраивали их у себя, а арендовали ресторанный зал. Может, у них не было подходящего помещения, но скорее всего, просто не хотели пускать к себе посторонних.
Подворье Хомских располагалось на юго-западе, прямо на берегу речки Веряжи. В давние времена это место было далеко за городом, даже не окраиной — там и огородов-то не держали по причине отдалённости. Когда Хомские начали строить новую резиденцию для порядком выросшей фамилии, им пришлось выбирать — либо маленький участок в городе, либо большой на Веряжи. Они выбрали большой и не прогадали — прошли века, город расширился далеко за Веряжь, к тому времени одевшуюся в гранит, и Хомские самым естественным образом оказались владельцами огромного участка, почти поместья, практически в самом центре города. У нас, к сожалению, такой фокус вряд ли получится — слишком уж далеко наше поместье от города. Хотя кто его знает, что будет лет через тысячу — вот Хомские наверняка тоже не рассчитывали оказаться в центре города.
Машину я оставил на небольшой стоянке для посетителей. Вообще-то я приехал по приглашению главы фамилии, и мне скорее всего позволили бы заехать, но я предпочёл не рисковать. К маме-то они ходили пешком. К ней, конечно, все ходят пешком для осознания своей незначительности и вообще, но вдруг Беримир всё-таки решит отплатить мне той же монетой. Лучше я пройдусь сам, чем дам возможность поставить себя в неловкое положение.
Я подошёл к небольшой двери рядом с массивными воротами и нажал кнопку вызова.
— Слушаю, — послышался голос из динамика.
— Кеннер Арди по приглашению Беримира Хомского, — представился я.
— Проезжайте, — откликнулся голос, и ворота начали открываться. Похоже, я слишком плохо думал о Беримире.
— Я пешком, — отозвался я. — Подскажите как мне пройти.
— Да? — удивился голос. — Идите прямо, у подъезда вас встретят.
Дорога шла через немаленький партер[20] и упиралась в мощёную площадь перед парадным подъездом большого трёхэтажного дома, или скорее даже дворца. Из-за боковых флигелей не было видно, что находится слева и справа, но я был уверен, что здесь далеко не одно здание. Окна первого этажа были высокими и очень узкими, похожими скорее на бойницы — взрослый человек в такое окно протиснуться не смог бы при всём желании. В целом архитектура чем-то напоминала Венецию, хотя я даже не знаю толком, что в этом мире за Венеция, и что там за архитектура.
[20 — Партер — это не только места в театре, но и парк перед дворцом.]
До подъезда я дошёл минут за пять — пожалуй, было бы лучше всё-таки доехать. На крыльце меня встречала симпатичная темноволосая девушка с живыми глазами. Судя по одежде, явно не служанка.
— Здравствуйте, господин Кеннер, — поздоровалась она со мной. — Рада приветствовать вас в нашем доме. Я провожу вас к отцу.
— Здравствуйте, — поклонился я. — А вы…?
— Я Влада Хомская, — представилась она. — Дочь Беримира.
— И получается, моя троюродная сестра.
— Получается, — улыбнулась она.
Что-то новые родственники выскакивают, как чёртики из коробочки. Я достаточно внимательно изучал альманах дворянского реестра, и не припоминаю там никакой Влады Хомской. И вряд ли я просто забыл — уж что-что, а разделы, посвящённые нашим родственникам, я знаю буквально наизусть.
