Эпилог
Дверь кабинета внезапно распахнулась, и епископ Дерптский с удивлением оторвался от бумаг. В открытую дверь решительным шагом вошёл неожиданный гость, а за ним виднелось испуганное лицо секретаря.
— Ваше высокопреосвященство! — вскочил епископ. — Какая неожиданность!
— Оставь формальности, Гюнтер, — махнул рукой кардинал Скорцезе, усаживаясь в кресло. — Я просто заехал к старому другу повидаться, выпить стаканчик вина и поболтать о жизни.
— Папе обязательно доложат об этом визите, Алонзо, — осторожно заметил епископ.
— А я и не делал из него никакого секрета. Сразу всем сказал, что если время позволит, обязательно сделаю крюк, чтобы повидать старину Гюнтера.
— Пожалуй, это сработает, — согласился фон Херварт. — Но папа всё равно будет что-то подозревать.
— Он будет что-то подозревать, даже если я скажу, что собираюсь посетить мессу в соборе Святого Петра, — саркастически хмыкнул кардинал. — Он мне не верит, наш добрый папа Варфоломей Шестой, представляешь?
Приятели добродушно посмеялись.
— Так всё же, Алонзо, — задал епископ беспокоящий его вопрос, — зачем ты приехал?
— Я хочу встретиться с магистром, — кардинал перестал улыбаться и стал серьёзным. — Тайно и срочно. Можешь организовать такую встречу?
— Сделаю, — кивнул епископ. — А с архиепископом ты встретиться не хочешь?
— С Богартом мне разговаривать не о чем, — резко ответил Скорцезе.
— Очень хорошо, — с облегчением отозвался фон Херварт. — А то я уже собрался было тебя отговаривать.
— Меня не надо отговаривать, — пожал плечами тот. — Я знаю, что Богарт слишком тесно связан с папой, и перетягивать его к себе бесполезно. Он тебе мешает, Гюнтер?
— Мешал, но постепенно мы научились терпеть друг друга. Так что у нас сейчас нечто вроде вооружённого перемирия. Кстати, ты вроде встречался с моим новым бароном, Кеннером Арди?
— О да, ещё как встречался, — усмехнулся кардинал и внимательно посмотрел на фон Херварта. — Какие-то проблемы с ним?
— У меня — никаких, но он неплохо щёлкнул по носу сначала папу, а потом и монсеньора.
— Вот как? — заинтересовался Скорцезе. — Рассказывай.
— Ты же знаешь, что такое баронство Раппин?
— Знаю, — засмеялся кардинал. — Это, так сказать, неразменное баронство, которое папа жалует тому, кого хочет смешать с грязью.
— Так вот, теперь это просто обычное баронство. Кеннер Арди буквально за пару месяцев сумел завершить инвеституру и мне пришлось объявить гоминиум действительным. Монсеньор был в бешенстве.
— Его можно понять, — с улыбкой кивнул Скорцезе. — Представляю, что ему сказал папа.
— Причём он не только утвердил власть в баронстве, а ещё и вышвырнул соседей, которые давно прихватили себе лучшие кусочки. Соседи обили мне весь порог с жалобами, но придраться было совершенно не к чему. А самое интересное началось после этого. Наш новый барон не просто подчинил перерожденцев, а заставил их работать на себя. И сейчас зарабатывает на них столько, сколько другие бароны и в самых смелых мечтах не могли себе вообразить. Архиепископ, естественно, решил, что это совершенно неприемлемо, когда какой-то барон зарабатывает настолько много, и при этом даже не делится. У него давно прикормлена шайка контрабандистов, и они начали таскать оттуда продукцию перерожденцев.
Кардинал слушал историю с живым интересом.
— Так вот, когда Арди это обнаружил, дирижабль контрабандистов расстреляли прямо в воздухе. Команду повесили. А главаря шайки застрелили прямо на пороге его дома в Риге. При этом его люди специально оставили достаточно следов, чтобы не возникло никаких сомнений, кто это сделал.
— Какой, однако, резвый мальчуган, — одобрительно усмехнулся кардинал.
— Монсеньор попытался за это выжать из него долю, и тот согласился. Но! Он согласился выделять церковную долю через своего сюзерена, а вовсе не в руки Богарту. Монсеньор что-то имеет, конечно, но это я решаю, сколько ему дать.
Скорцезе захохотал, от избытка чувств хлопнув себя по коленям.
— Могу себе представить его кислую физиономию! Да, этот Арди очень, очень перспективный юноша! Мне он при нашей встрече сразу приглянулся. Я вижу в нём большой потенциал для сотрудничества. И кстати, раз уж мы про него вспомнили — при нашей встрече он конфиденциально открыл мне, что его мать даёт папе примерно два года. Гюнтер, мы должны использовать это время на полную. У меня есть хорошие шансы стать следующим папой, но это пока что всего лишь шансы, а я хочу полной уверенности.
— Нужны деньги, Алонзо, — хмуро отозвался епископ. — Богарт внимательно следит, чтобы у меня их не было. Правда, благодаря Арди у нас сейчас появились кое-какие свободные средства, но этого совершенно недостаточно.
— Я работаю над этим, Гюнтер. Папа сумел меня изрядно пощипать, впрочем, не только меня. С деньгами пока сложно.
— И знаешь, Алонзо, насчёт этого Арди… я не понимаю, кто он такой. Мне рекомендовали его сверху… — фон Херварт многозначительно поднял глаза в потолок.
— Я правильно тебя понял? — изумлённо спросил Скорцезе.
— Да, мне было явление посланца, — торжественно кивнул епископ. — Мне посоветовали благожелательно относиться к его начинаниям.
— Неслыханно, — выдохнул кардинал.
— Он начал строить в баронстве церкви и попросил для них священников. Я послал троих. Алонзо, они отзываются о нём так, будто он что-то вроде ангела, сошедшего на землю. Если бы так отзывались о ком-то из моих аббатов, честное слово, я бы задумался о канонизации. И тут ещё этот посланец. Мне уже в голову приходят всякие дикие предположения — были же святые язычники…
— Это бред, Гюнтер, — решительно заявил Скорцезе. — Они приняли Господа, они совершили свои деяния как христиане, и лишь потом они стали святыми. Не может язычник быть святым угодником. Да и вообще подобные мысли — это кощунство, гони их прочь.
— Сам понимаю, что бред, — развёл руками фон Херварт. — Просто разумные предположения у меня кончились.
— Сейчас пока рано судить об этом, — поставил точку кардинал. — Я думаю, мы ещё не раз будем иметь с ним дело, вот и приглядимся к нему как следует. А до тех пор не стоит ломать голову над этим, у нас и без этих загадок полно дел. Гюнтер, моё обещание по-прежнему в силе — я вытащу тебя из этой дыры и сделаю тебя кардиналом. Но нам надо как следует потрудиться.
— Я с тобой, Алонзо, — решительно кивнул епископ Дерптский.
