Лена вошла в узкий проход, аккуратно прикрыв за собой тяжёлую дверь, и под потолком тут же зажглась тусклая лампочка. Короткий проход закончился узкой металлической лесенкой; за ней обнаружился ещё один тесный коридор с неоштукатуренными стенами, который привёл к металлической двери с маленьким окошком из бронестекла и амбразурой. Необычный ключ сработал и здесь, и Лена, наконец, оказалась в помещении архивного отдела. Архивных материалов в нём, однако, отроду не водилось, если, конечно, не считать журнала эротического содержания, который сейчас лениво листал Радим Расков.
— Лена! — подняв глаза на стук двери, радостно воскликнула Марина Земец. — А мы тебя уже потеряли!
— Привет, Марин! — улыбнулась ей Лена. — Привет, головорезы!
Архивисты нестройно отозвались на приветствие, и по радостным улыбкам было видно, что по начальству они и в самом деле соскучились.
— Где вы были-то так долго? — поинтересовалась Марина.
— Лазили по горам и пещерам, — неопределённо ответила Лена. — Мы и не планировали столько времени путешествовать, просто так получилось. Кеннер разозлился ужасно, у него какие-то важные дела дома были, а вышло так, что мы целое лето потеряли.
— Кеннер умеет злиться? — удивилась Марина.
— Ещё как умеет. Он просто виду не показывает, но я-то знаю, когда он злится. А у вас что здесь происходило? Как ты покомандовала?
— Убила бы этих дятлов, — в сердцах сказала Марина, и Радим на всякий случай прикрылся журналом, выставив на всеобщее обозрение сисястую девицу, которая призывно скалилась с обложки.
— Ну-ка, ну-ка, рассказывай, — заинтересовалась Лена. — Уже представляю себе какую-нибудь эпическую историю.
— Да никакой эпичности, исключительно тупость, — с досадой отозвалась Марина. — В общем, дело было так: сотня Светана поехала на контракт в Польшу. Ну я и уговорила Светана взять с собой нас, чтобы не скучать здесь. А там была обычная история: двое дворянчиков поспорили, а воевода их по какой-то причине рассудить не захотел и сказал разбираться самим. Ну они и стали разбираться. Один из них нанял нашу сотню, мы начали осаждать замок другого, в общем, всё шло, как положено. И вот эти самые придурки как-то выпили тамошней польской водки и решили, что им скучно в осаде сидеть. И тогда они залезли в замок и зарезали хозяина. Вроде как победили.
— Но не победили? — утвердительно спросила Лена.
— Нет, конечно. Так война не ведётся. Надо победить, а просто зарезать любой дурак может. Нам же надо было взять замок, чтобы потом его можно было ограбить. Там половина пошла бы нанимателю, а половина нам. И за хозяина ещё можно было выкуп взять. А так воевода просто объявил конец вражде, скорее всего, семья убитого ему хорошо занесла. Нам пришлось снимать осаду, соответственно грабить нечего, добычи нет. Наниматель даже хотел закрыть контракт с частичной оплатой, но к счастью, никто не узнал, что того дворянчика наши зарезали. Списали на какого-то мстителя с ещё позапрошлой осады, так что наниматель всё же оплатил контракт полностью. Ну а до Светана всё-таки дошло, благодаря кому мы остались с голым контрактом безо всякой добычи. Как он на меня орал… до сих пор, как вспомню, так рука тянется этих троих убить.
«Эти трое» каким-то образом ухитрились сделаться совершенно незаметными.
— И в самом деле, драма, — согласилась Лена. — Даже, пожалуй, трагедия, учитывая, что персонаж умер. А я-то всё гадала, чего это Станислав так странно ухмыляется. Да уж, бойцы, отличились вы. А вот Кеннер, между прочим, всегда мне говорил, что насилие ничего не решает.
— Это как так не решает? — с недоумением спросил Радим, от удивления забыв прикидываться ветошью.
— А вот так и не решает, — объяснила Лена. — Если бы Кеннер там был, то вообще никто бы не помер. Он всех бы помирил, а ему за это все бы заплатили, включая воеводу. Как-то вот так у него всегда выходит.
Радим недоверчиво хмыкнул, но предпочёл не комментировать.
— В общем, мы сейчас сидим здесь тихо, как мышки, и с вояками стараемся не встречаться, — завершила грустную историю Марина.
— Ну, сидеть здесь всё время тоже не вариант, с этим надо что-то делать, — Лена задумалась, прикидывая. — Я попробую уладить конфликт через Кеннера, но если у кого-то вдруг хватит тупости меня подвести, то объясняться он будет сам. Лично с Кеннером. Это всем понятно?
Провинившиеся поспешно подтвердили полное понимание кивками и мычанием. Объясняться с Кеннером не хотелось никому.
— У Кеннера на нас какие-нибудь планы есть? — поинтересовалась Марина.
— Есть, — подтвердила Лена, вызвав среди личного состава переглядывания и улыбки. — Пока ждём, но похоже, что чуть попозже будет и для нас работа.
* * *
— Ты только посмотри на Ваню, — толкнула меня в бок Ленка.
— Где? — Я завертел головой.
— Да вон же, справа от входа они стоят.
Я поискал взглядом справа от входа в главный корпус Академиума и сразу же обнаружил Ваню, который что-то нашёптывал на ухо Смеле. Та, захихикав, отстранилась и игриво шлёпнула Ивана ладошкой.
— Судя по всему, Иван научился говорить женщинам пошлости, — заметил я. — Город всё-таки развратил простого деревенского парня.
— А ты мог бы тоже говорить мне пошлости, — заявила Ленка.
Я только безмолвно закатил глаза. Двух жизней явно недостаточно, чтобы начать понимать женщин. Иногда мне кажется, что они что-то вроде инопланетных пришельцев, у которых мозг работает как-то перпендикулярно. Вот попробуй угадай, какого рода пошлости она желает выслушивать. А может, на самом деле даже и не желает, а сказала просто потому, что само сказалось. Спрашивать бесполезно — она наверняка сама не знает.
К парочке присоединилась вышедшая из корпуса Дара, которая из солидарности тоже шлёпнула Ваню.
— Дара требует свою долю пошлостей, — захихикала Ленка.
— Ладно, что тут стоять, — вздохнул я. — Пойдём спасать бедного Ваню
— А чего его спасать, — пренебрежительно хмыкнула Ленка. — Он совсем не выглядит заморённым, девчонки его бережно эксплуатируют.
— Ага, и соблюдают регламент техобслуживания, — саркастически добавил я. — Пойдём уже.
Ленка относилась к Ивану со снисходительным презрением, хотя на людях, разумеется, этого не показывала. Отчего у неё возникло такое отношение, и чем Иван это заслужил — было совершенно неясно. Скорее всего, неблагоприятным первым впечатлением при знакомстве, которое, как известно, изменить очень сложно. Впрочем, непохоже было, чтобы Ваня как-то старался это впечатление изменить.
Семья Сельковых была настолько увлечена общением, что заметила нас, только когда мы приблизились почти вплотную. Последовали радостные приветствия, а потом наши одногруппники решили обменяться впечатлениями о проведённом лете. Ну, это легко было предвидеть, так что я уже полностью был готов увиливать от неизбежных вопросов.
