— Я его заберу, — сказал Дронго и положил трубку.
Он обернулся к Алисе. Она изменила позу и теперь была похожа
на перепуганную школьницу.
— Вы считаете, что от меня зависит дата отлета на Барбадос?
— уточнил Дронго. — Но это не так. Вы, очевидно, не совсем поняли. Решать будет
все равно миссис Линдегрен, а я всего лишь эксперт, которого она пригласила в
качестве консультанта.
— Я понимаю. Но все же Барнард сказал, что все зависит от
вас. Если это так, то не тяните время. Эта поездка очень важна для меня.
Нужно было видеть выражение ее лица.
— Мы должны вылететь через несколько дней, — сказал Дронго,
— но я пока ничего не знаю…
Она по-своему истолковала его колебание.
— Я готова с вами договориться, — неожиданно заявила Алиса.
И снова положила ногу на ногу. Юбка задралась во второй раз.
Ему стало весело. Эта девочка годилась ему в дочери. Видно, за годы,
проведенные в Германии и в Америке, она привыкла к мысли, что за все нужно
платить.
— Вы давно переехали в Америку? — спросил Дронго.
— Что? — Она явно была не готова к такому вопросу.
— Когда вы переехали в Америку?
— Три года назад. До этого мы жили в Германии. Я там… тоже…
снималась…
— В каких фильмах?
— В разных. — Она отвела глаза. Уточнять не имело смысла,
она явно не хотела говорить об этом. Кажется, Кристин права — эта молодая
женщина действительно не подходит ее сыну. С другой стороны, сама Кристин
должна была понять, каково это — пробиваться своими силами в мир кино. Впрочем,
людям бывает трудно понять страдания других, особенно если они не прошли через
подобные испытания.
— И вы считаете, что этот опыт поможет вам в Америке?
— Я хочу быть актрисой, — твердо заявила Алиса.
— В таком случае выбросите для начала свою одежду, —
посоветовал Дронго. — Только не здесь и не сейчас. Смените свой имидж девочки
по вызову. Это пуританская Америка, а не Германия с ее вольными нравами. Вы
встречаетесь с сыном шведской аристократки, а одеваетесь как дешевая проститутка.
Вы хотите стать актрисой, а изображаете из себя женщину-вамп. И уже тем более
не нужно ходить вечерами в отель к незнакомым мужчинам. Даже в Лос-Анджелесе
подобное не очень приветствуется.
Она нервно хихикнула, но выпрямилась и оправила юбку.
— Если мы полетим на Барбадос, вы должны сменить и одежду, и
макияж, — безжалостно продолжал Дронго, — и не предлагать своего тела в обмен
на услуги других людей. Вы меня понимаете?
— Иди ты… — выругалась она, вскочив с дивана. — Тоже мне
умник нашелся. Я за помощью пришла, а он мне лекции читает. Если не хочешь со
мной спать, так и скажи, только зачем мне говорить все эти гадости.
Она направилась к двери, но он протянул руку и поймал ее за
плечо. Развернул к себе.
— Я говорю для тебя, дурочка, — без гнева сказал Дронго. —
Нужно понимать, где и как одеваться. То, что нравится Юхану, не обязательно
должно понравиться его матери. А ведь там будут еще и другие родственники.
— Пусти, — крикнула она.
Он отпустил ее, и она поспешила к двери. На пороге обернулась
и громко крикнула:
— Сам дурак, — после чего хлопнула дверью.
Он усмехнулся. Раз она так сказала, значит, все-таки поняла,
о чем он ей говорил. Дронго неторопливо вышел из номера, прошел по коридору,
спустился на первый этаж и прошел через сад в холл. Портье протянул ему большой
пакет. Дронго забрал пакет и вернулся в свой номер. «Кажется, сегодня гостей
можно уже не ждать, — подумал он, взглянув на часы. — Уже половина
двенадцатого. Скоро полночь. Нужно повнимательнее посмотреть план виллы».
Дронго едва успел разложить на столе план, когда городской
телефон снова зазвонил. Он недовольно покосился на аппарат. Если к нему
напросится еще один гость, то нужно отказаться от поездки на этот чертов
Барбадос. Иначе они просто его задергают. Телефон продолжал звонить. Он снял
трубку.
— Слушаю вас, — недовольным голосом сказал Дронго.
— Добрый вечер, — услышал он незнакомый голос. — Извините,
что беспокою вас в столь позднее время. Извините, я не знаю вашего имени.
— Вы звоните мне в полночь, не зная моего имени, — несколько
озадаченно спросил Дронго. — Тогда зачем вы вообще звоните?
— Вы эксперт, прилетевший из Москвы? — уточнил его невидимый
собеседник. — Я узнал, что вы живете в «Кал Маре». Вы единственный постоялец из
Москвы в этом отеле.
— Не сомневаюсь. Кто со мной говорит?
— Эдуардо. Эдуардо Линдси. — Дронго подумал, что это уже
некий перебор. Линдси был визажистом Кристин. Неужели и у него есть веские
причины для срочного разговора с экспертом?
— Как мне к вам обращаться? — не унимался Линдси.
— Меня обычно называют Дронго.
— Очень приятно. Мистер Дронго, мы должны срочно увидеться.
Вы можете приехать в бар «Ночная медуза»?
— Я не знаю, где он находится. К тому же я очень устал и не
собираюсь никуда выходить. Может, мы увидемся завтра?
— Ни в коем случае, — несколько истерично воскликнул Линдси,
— только сегодня. Если разрешите, я к вам приеду…
— Уже очень поздно, мистер Линдси, и я собираюсь ложиться
спать. Может, все-таки мы отложим нашу встречу?
— Нет. Только сегодня. Я буду у вас минут через сорок. Мы
должны обязательно поговорить именно сегодня…
Линдси отключился. Дронго устало положил трубку. С таким
сумасшедшим делом он еще никогда не сталкивался. Сначала этот врач, который
ошарашивает его известием о болезни актрисы и требует, чтобы они не летели на
остров, где ей может стать совсем плохо. Потом ее младшая сестра, которая
уверяет, что Кристин пребывает в глубочайшей депрессии после смерти своей
племянницы. Затем возможная невестка актрисы, которая убеждена, что эта поездка
должна обязательно состояться. И, наконец, звонок визажиста. Сколько еще
загадок будет в этом деле?
Он взглянул на план виллы. Огромный участок в полтора
гектара на берегу моря. Два бассейна, трехэтажный особняк. Рядом несколько
подсобных помещений. В особняке восемь спальных комнат, просторная гостиная,
большая веранда, несколько личных комнат Кристин: домашний кинотеатр, студия
записи, зал для массажа. Одним словом, типичный роскошный особняк богатой и
преуспевающей актрисы, в котором не было места кабинету или библиотеке.
Спальные комнаты распределялись следующим образом. Четыре на
втором этаже, четыре на третьем. При этом на втором этаже двухместные комнаты с
большими ванными. А на третьем — небольшие комнаты, очевидно, предназначенные
для гостей. Таким образом, на вилле одновременно могли жить двенадцать человек.
В правом крыле здания находились две спальни, соединенные друг с другом,
очевидно, для самой Кристин и ее супруга. В таком случае остальные две пары
могли разместиться в левой части здания в двух других апартаментах. А четверо
мужчин могли жить на третьем этаже. Очевидно, Кристин все рассчитала правильно.
И тогда на вилле одновременно могли находиться десять человек, вместе с
хозяевами.
