— Он украинец, — вмешалась Алиса.
— Какая разница? Он на нее плохо действует, — убежденно
сказал Юхан, — я бы его вообще выбросил из самолета. Такой наглый и
самодовольный тип. К тому же он говорит по-английски с чудовищным акцентом.
— Я тоже говорю с акцентом, — недовольно заметила Алиса.
— У тебя нет акцента, — улыбнулся Юхан, — ты просто
неправильно выговариваешь некоторые слова. Но это можно исправить.
Алиса улыбнулась. Линдси пожал плечами.
— Наши влюбленные сейчас начнут говорить друг другу
комплименты.
Юхан взял Алису за руку и пошел с ней в дом.
— Что у вас случилось в Кингстоне? — уточнил Дронго.
— По-моему, Агнесса сошла с ума, — пожал плечами Линдси, —
она хандрила всю дорогу, переживала, даже один раз заплакала. Не понимаю, что
на нее нашло. Но она явно не хотела лететь сюда. Тем не менее все-таки
полетела. И всю дорогу была не в настроении.
— Женскую логику иногда трудно понять, — машинально заметил
Дронго.
— Не так трудно, как вам кажется, — несколько обиженно
заявил Эдуардо Линдси, воспринявший подобное замечание почти как личное
оскорбление, — мужчины бывают более непредсказуемыми и самовлюбленными
индюками. Наш врач Моргунас тоже весь полет был чем-то недоволен. Такое
ощущение, что он вообще не любит летать. Я все время боялся, что его стошнит
прямо мне на колени, такое кислое выражение лица было у него.
— А как вела себя сама Кристин?
— Она всегда ведет себя безупречно. Отдыхала в своем салоне,
почти ничего не ела. Зато у ее мужа отменный аппетит, он всю дорогу беспрерывно
ел и пил.
— У вас в самолете был салон для Кристин?
— Конечно. Она всегда заказывает эту модель. Просторный
салон для нас и личный отсек для Кристин. Туда обычно никого не пускают, даже
ее мужа. Никого, кроме этого противного Барнарда.
— Почему он противный? — усмехнулся Дронго.
— Он всегда все знает и, даже если не знает, делает вид, что
знает абсолютно все. Этакий всезнающий умник, который не хочет делить свое
влияние с другими. Мне кажется, что он с удовольствием уволил бы нас обоих —
меня и врача, чтобы заменить нас собой. Но у него нет опыта работы визажистом и
врачом. Иначе он бы выбросил нас из самолета еще в Лос-Анджелесе. Извините, но
я должен посмотреть, как доставили мой багаж. Барнард всегда считает, что я
везу слишком много чемоданов. Можете себе представить, что Кристин взяла только
два чемодана. Я был в ужасе, когда увидел, что весь ее багаж состоит всего из
двух чемоданов.
— А сколько бывает обычно?
— Восемь или десять, — пожал плечами Линдси. — Нужно
понимать, что мы прилетели сюда работать, а не лежать у бассейна.
Линдси поспешил в дом. Дронго обернулся и увидел за своей
спиной Барнарда. Тот молча смотрел на эксперта.
— Не всегда обращайте внимание на глупости, которые будут
вам говорить, — холодно посоветовал Барнард, блеснув стеклами очков, — так
будет лучше для вас и для вашей работы. И для нас всех. Обед будет в два часа
дня. Не опаздывайте.
Он повернулся и пошел в дом. Дронго проводил его задумчивым
взглядом.
Глава 11
Дронго вернулся в свою комнату. Взглянув на часы, он решил,
что уже можно позвонить Эдгару. Прошло почти два дня с тех пор, как он попросил
своего напарника уточнить данные на обоих бизнесменов. Он набрал номер Эдгара.
— Добрый день, — начал Дронго, — или добрый вечер. Эти
часовые пояса меня уже окончательно запутали. Я только помню, что ваше время
начинается раньше моего и у вас должен быть вечер, когда у меня утро или день.
— Здравствуй, — поздоровался всегда невозмутимый Вейдеманис.
— Я ждал твоего звонка еще вчера. Звонил сам. Но у тебя весь день был отключен
телефон.
— Я добирался из Лос-Анджелеса до Барбадоса через Майами, —
вздохнул Дронго.
— И как долетел?
— Лучше не спрашивай. Никогда в жизни больше не полечу на
этот остров. Сюда добираться так сложно, словно летишь на другую планету. И еще
нас все время трясло.
— Представляю, — пробормотал Эдгар, — и сочувствую. Тебе,
наверное, было сложно?
— Не то слово. Я, кажется, напился так, что еще несколько
дней буду приходить в себя. Ты узнал что-нибудь об этих бизнесменах?
— Конечно. У обоих очень неплохое финансовое положение.
Моничелли вообще один из самых богатых рестораторов в Италии. Его рестораны
приносят неплохие доходы, хотя в других странах у него появились проблемы. Но
они не такие большие, чтобы грозить ему банкротством. Его состояние оценивается
миллионов в сто пятьдесят. В общем, он человек далеко не бедный.
— А Юрий Горлач?
— С этим сложнее. Он тоже бизнесмен, и его неплохо знают на
Украине. Раньше он был посредником между «Газпромом» России и газовым концерном
Украины. Когда Кучма отстранил Тимошенко и возбудил против нее уголовное дело,
Горлач уехал в Америку. Начал торговать кожей. Сейчас занимается поставками
кожи из России и Украины. Знающие его люди говорят, что он вполне нормально
устроился. Но сам он недоволен своим нынешим положением.
— Понятно, что это не бешеные газовые деньги, — пробормотал
Дронго.
— Видимо, да.
— У него есть семья?
— Есть. Жена и дочь. Формально он не разведен. Но давно не
живет со своей супругой. Они живут в Бостоне, там учится его дочка. Ей уже
шестнадцать.
— А зачем ему нужна стареющая Агнесса? Неужели это любовь?
— Не думаю. Возможно, через нее он хочет выйти на
определенные деловые круги в США, завести полезные знакомства. Бизнесменов из
Украины и России до сих пор воспринимают в деловых американских кругах с
большим недоверием.
— Понятно. Спасибо за информацию. Если ты мне понадобишься,
я тебе перезвоню.
— Будь осторожен. У этого Горлача вполне могут быть связи с
криминальными кругами, — предостерег Вейдеманис.
— Учту. До свидания.
Дронго убрал телефон. Он решил переодеться к обеду, до
которого оставалось около получаса. Надев светлый легкий костюм и рубашку без
галстука, он вышел из комнаты и услышал оживленные мужские голоса на лестнице.
Дронго прислушался. Говорили Горлач и Моничелли. Если первый горячился и
невольно повышал голос, то второй говорил довольно спокойным, даже приглушенным
голосом, так, что его с трудом было слышно.
— Это невозможно, — говорил Моничелли, — мне кажется, что вы
сами не понимаете, о чем именно просите.
