Знаменитый портрет Жемчуговой как раз и запечатлел ее в самой известной роли — Элианы в опере «Браки самнитян» композитора А.-Э. Гретри. Портрет до наших дней украшает Останкинский дворец-музей. На представлении этой оперы летом 1787 г. в Кускове присутствовала Императрица. Газета «Московские ведомости» сообщала, что «игра первой и прочих актрис и актеров столь Ее Величеству понравилась, что изволила представить их пред себя и пожаловала к руке. Актеры получили награду деньгами, а Прасковье Жемчуговой пожалован бриллиантовый перстень». В мае 1797 г. этот спектакль давали в Останкине во время визита польского короля Станислава-Августа Понятовского. В годы расцвета театра Прасковья Ковалева — безусловная «прима», но одновременно и фаворитка своего барина, «барская барыня», как в то время называли невенчанных жен.
Возвращение графа Николая Петровича в Петербург
В марте 1796 г. граф Николай Петрович Шереметев по воле императрицы Екатерины II покинул Москву и продолжил службу уже в Петербурге. Екатерина II пожаловала его орденом Александра Невского, а в день ее смерти и воцарения Павла I он был назначен обер-гофмаршалом Двора. В связи с высоким придворным положением граф Николай Петрович должен был привести свой петербургский дом в должный порядок, причем делать это не мешкая. Для создания новой отделки парадных покоев граф Шереметев пригласил известного архитектора Ивана Егоровича Старова, который жил неподалеку, его дом находился против приходской церкви Симеона и Анны. Старов заменил старую деревянную парадную лестницу на каменную и отделал несколько интерьеров «в новом вкусе».
На рубеже XVIII–XIX вв. в Фонтанном доме работал зодчий Джакомо Кваренги, спроектировавший в Петербурге многие здания, в том числе и соседнее с Фонтанным домом здание Екатерининского института Общества благородных девиц. Кваренги работал по заказу графа Николая Петровича не только в столице, он проектировал также церковь в Странноприимном доме в Москве.
Именитые зодчие, как правило, создавали проекты, а после их одобрения графом работы вели крепостные «архитекторские помощники», при Кваренги больше всего работал Павел Аргунов. Кваренги заново отделал еще ряд парадных интерьеров второго этажа, а с южной стороны по его проекту к дому пристроили Галерею, которая должна была стать главным парадным помещением в доме. Среди документов родового архива сохранилось распоряжение графа Николая Петровича от 19 августа 1802 г.: «Собственной моей канцелярии. Каменному мастеру итальянцу Висконсию за сделанную к главному корпусу каменную пристройку, именуемую галерею с кабинетом, в число договоренной суммы 18 000 руб. выдать 4000»
[163]. Обновили в начале XIX в. также и домовую церковь.
В связи с переездом из Москвы в Петербург граф Н. П. Шереметев должен был распустить свой крепостной театр. Сделал он это не сразу. Он приехал в столицу весной 1796 г., когда правила еще Екатерина II. Его распоряжения весны и лета говорят о том, что граф намеревался дать «праздник», велел присылать ему ноты, театральные костюмы, недостающих музыкантов и т. д. Тех детей, которые обучались в Кусковской школе, он оставил на попечение московского управителя Ивана Аргунова: «По отъезде моем препоручаю тебе в смотрение детей, за которыми иметь бдительное наблюдение, чтобы сторонников и родственников служащих при них детей, также по знакомству — не допускать. 7 марта 1796 г.»
[164]Обязанности графа Н. П. Шереметева при Дворе Павла I оказались столь хлопотными и обременительными, что продолжать заниматься театром стало невозможно. Надо было определить дальнейшую судьбу артистов — будучи крепостными, они не могли сами решать, что им делать.
В октябре 1797 г. он беспокоится о своих артистах и приказывает: «Танцовщики и танцовщицы часто бывают больны… Посмотреть, не дурно ли живут теснотой, и перевести в хорошие покои; также посмотреть пищу: коли оная мала и дурна, дай мне знать… Танцовать учить только три раза в неделю, а не более, потому что без нужды мучить не нужно…»
[165] В апреле 1798 г. он распоряжается судьбами певчих: «Певчих, находящихся в Москве… употреблять в канцелярии к письменным делам, выключив праздничные и прочие высокоторжественные дни, в которые ходить им для пения в Мироносицкую церковь, а по временам заставлять и продерижировать нотное пение…»
[166] Двоих певчих, Федора Божкова и Алексея Горбачева, он приказывает отправить в Петербург.
В столице с момента его переезда из Москвы находились Прасковья и Матрена Жемчуговы (Ковалевы), Анна Буянова (Изумрудова), Арина Яхонтова, Татьяна Гранатова (Шлыкова) и Авдотья Беляева
[167]. К марту 1799 г. в Петербурге при графе состояли 8 актрис и 6 танцовщиц
[168]. 24 апреля 1799 г. он отдает такое распоряжение: «Реестр актрисам, актерам, танцовщикам, танцовщицам, которых впредь в списках не писать, при какой должности, а просто служащими при мне наверху»
[169]. 30 декабря 1798 г. граф Николай Петрович приказывал: «Собственной моей канцелярии. Из находящихся в Кусковской школе учеников Степана Балагаева и с ним танцовщика Бориса Шкурнина послать в Петербург для определения к письменным делам»
[170].
В январе 1800 г. граф отправил в Останкино распоряжение, по которому в труппе оставили 14 балетных актеров. «…Остающихся… танцовщиков… выбрав некоторых из них годных, сделав также рассмотрение, где и как им оставаться, представив об оном мне на рассмотрение… Девушкам, занимавшим… места актрис и танцовщиц, даю я дозволение приискать себе женихов, коим в награждение и назначаю каждой суммы в приданое… всех тех девушек, что значатся в… списке, отправить (из Останкина. — А. К.) в Москву, кроме Анны Буяновой и Матрены Ковалевой, коим позволяю я остаться… для приискания себе пристойных партий…»
[171] «За штатом» оказалось 10 танцовщиков: Василий Воробьев и Алексей Головцов остались в Петербурге, Петр Губанов и Михаил Чухнов переведены в подьячие (в писари в Контору), Яков Тихомиров — в лакеи, Алексей Гаврилов — в обучение к портному, Степан Черняхин — в садовые ученики, Филипп Чумаков отправлен к отцу
[172]. В августе 1800 г. граф приказывал: «Собственной моей канцелярии. Музыканта Василия Дорошенкова за худое его поведение отдать не мешкая в солдаты. Если же не годен в солдаты, то отдать на попечение нимало не медля, и прописать в дальний гарнизон, исполнить не труся… [И приписка: ] Оставить до рассмотрения»
[173]. Музыкант Осип Головцов в январе 1803 г. по приказанию графа определен «мундшенковским помощником при буфете»
[174], а позже его за пьянство сослали в дальние вотчины. Талантливый танцовщик Василий Воробьев, который стал страдать запоями, по приказу графа от 22 июня 1801 г. посылался «для излечения болезни… к старухе, у которой лечился повар Сафрон Жуков…»
[175]. «Отписка» о выполнении гласила: «Воробьев к старухе отвезен июня 24… а старухе за вылечение его заплачено денег 50 р.»
