В больничном флигеле усадьбы жил со своим семейством доктор медицины Эмилий Иванович Рейнгольд. Он родился в Дюссельдорфе в 1787 г., получил медицинское образование, переселился в Россию, принял присягу и поступил на службу в русскую армию. Рейнгольд был полковым врачом лейб-гвардии Павловского полка, участвовал в Отечественной войне 1812 г. и заграничных походах. Позже его перевели в Кавалергардский полк, где служил граф Дмитрий Николаевич. Рейнгольд имел высокое звание лейб-медика Николая I.
Среди документов домового архива сохранилось распоряжение Домовой конторы: «13 апреля 1824 года. Пригласить Кавалергардского полка доктора Рейнгольда для приездов к Его Сиятельству и пользования его служителей, заплатить 3000 рублей за прошлый год и впредь платить 3000 рублей в год»
[513]. Лекарь тех времен «пользовал» от всех болезней, названия которых не всегда понятны в наше время. Так, очень часто причину младенческой смертности обозначали как «колотье», дети и взрослые умирали от чахотки, «горячки», «от старческой немощи». Квартира доктора Рейнгольда помещалась в Больничном флигеле.
В 1835 г. граф Д. Н. Шереметев, отправившись в свои имения в Воронежскую губернию, опасно заболел. «Болезнь эта произвела понятный переполох в доме и в имениях графа Д. Н. Шереметева. По поводу этой болезни остались следующие следы в бумагах князя А. Н. Голицына (хранящихся в Кабинете Императора Александра II). Князь Голицын докладывал Императору о делах и в конце письма 9 октября писал: „Я осмелился отпустить доктора Рейнгольда в Воронеж, где тяжело занемог Ваш флигель-адъютант граф Шереметев скарлатиною. Он прислал нарочного за Рейнгольдом, к которому он имеет доверенность. Я не мог противиться его отъезду, имея Рауха и Рюля, кои дежурят по очереди в Царском селе“. В ответ Николай I писал: „Благодарю за добрые вести. Дай Бог всегда таковых. Завтра намерен пуститься далее: покуда еще мороз избавил от грязи; не знаю, что далее будет, а домой больно хочется, признаюсь. Жаль Булгакова, авось Бог поможет. Жаль мне и Шереметева, добрый малый, и ты хорошо сделал, что отпустил Рейнгольда. Н(иколай). При Белой церкви 13 дня 1835“»
[514].
На государственной службе доктор Рейнгольд достиг чина тайного советника, состоял членом Медицинского совета, имел множество орденов
[515]. Скончался в 1867 г., вдова Амалия Ивановна покинула Фонтанный дом и жила на наемной квартире на Фурштатской улице. Их сыновья также служили в русской армии, один из них имел потомство.
О Рейнгольде много писал граф С. Д. Шереметев, которого доктор «пользовал» с раннего детства. Рейнгольд вместе с семьей графа, с Татьяной Васильевной Шлыковой жил летом на даче в Ульянке. «Несмотря на преклонные годы, он был страстный охотник. Бывало, по целым дням пропадал он со своей любимой собакой Немвродом. Но так как руки у него дрожали, то он редко возвращался с дичью…»
[516]
В охране здоровья владельцев и служителей по-прежнему, как и при графе Николае Петровиче, важную роль играли подлекари. Помимо уже упомянутого Петра Герасимовича, подлекарем служил некий Васильев, к которому граф Дмитрий Николаевич привык и который сопровождал его в поездках, а летом находился с графской семьей на даче в Ульянке. Он был внимателен и действительно хорошо ухаживал за больными
[517].
Архитекторы Квадри, Мейер, Корсини
В первой четверти XIX в., сперва по решению Опеки, а потом и по воле графа, на территории усадьбы производились значительные работы по перестройке старых строений и сооружению новых флигелей. К работе в начале XIX в. приглашались Христиан Мейер и Доменико Квадри. По их проектам строились каменные здания, вошедшие в дворцово-парковый ансамбль Фонтанного дома — Канцелярский, Больничный, Певческий флигели, сохранившиеся до наших дней. У них учились дворовые люди, проявившие способности и склонность к этой работе.
Интересно, что Доменико (Дементий Иванович) Квадри, Воспитательного дома архитектор, не только проектировал и наставлял молодых людей, но и по-своему участвовал в жизни обитателей Фонтанного дома. В начале XIX в. ко многим текущим работам по усадьбе привлекался архитекторский помощник из крепостных Василий Григорьевич Дикушин (Дикушев). В 1826 г. у него родился сын Виктор, и при крещении ребенка в Симеоновской церкви восприемниками стала жена Квадри Мария Карловна Квадри и граф Дмитрий Николаевич Шереметев
[518]. Этот факт говорит об особом положении Дикушина. Несколько человек из этого семейства служили при графах. Василий Григорьевич — сын крепостного архитектора Шереметевых Григория Дмитриевича Дикушина, который строил по большей части в Москве: в Кускове, в Странноприимном доме, Останкине. «Капралом» числился в штате Останкина в 1797 г. Михаил Дикушев, возможно, дядя или брат Василия Григорьевича. Василий Дикушев, скорее всего, учился у отца. В связи с переездом графа Николая Петровича в Петербург он оказался в Фонтанном доме — сначала на положении крепостного дворового человека, но к 1831 г. значился уже вольноотпущенным. В 1824 г. обвенчался в приходской церкви Симеона и Анны с Ульяной Яковлевной Кашиной, дочерью титулярного советника
[519]. Такой брак нетипичен для простого крепостного — это еще одно подтверждение принадлежности Дикушина к элите служителей и, вероятно, достаточного материального положения. Он имел четверых сыновей и двух дочерей. В ноябре 1836 г. граф пишет своему главноуправляющему И. Ф. Апрелеву: «Была просьба от Дикушиной, которая просила о помещении дочери ея в какое-либо [учебное] заведение, как вы думаете, куда бы ее поместить?»
[520] Но судьба потомства архитектора пока остается непроясненной.
С 1837 по 1853 г. домовым архитектором графов Шереметевых служил Иероним Корсини (1808–1876). Его отец Доминик-Антоний Корсини, родом из Болоньи, декоратор-перспективист, работал в Петербурге, стал академиком Императорской Академии художеств. Умер в 1814 г. в возрасте 40 лет и погребен на Волковом лютеранском кладбище
[521]. Оба его сына остались в России. В 1831 г. Иероним окончил Главное инженерное училище и поступил на государственную службу. В 1849 г. Корсини получил звание академика архитектуры и служил по ведомству Министерства Императорского Двора, в Опекунском совете по ведомству Санкт-Петербургского совета детских приютов, в конце карьеры значился причисленным к Технико-строительному комитету МВД. Зодчий работал на строительстве или по перестройкам таких зданий, как костел Св. Станислава, ансамбля сооружений статс-секретариата Царства Польского, Демидовского дома призрения трудящихся и других. Творческому наследию Корсини посвящена одна из глав книги известного петербурговеда В. Антонова
[522].
