Дмитрий Усатов пробовал себя в качестве композитора, написал более 50 песен и романсов, некоторые из которых исполнял Шаляпин («Бедность», «Думы мои», «Дуют ветры», «Лес», «Современный романс», «Трудящемуся брату» на слова И. Никитина, Т. Шевченко, А. Кольцова, А. Курепина, И. Сурикова). В 1884 г. П. И. Чайковский посвятил Усатову романс «Смерть» (ор. 57 № 5; слова Д. С. Мережковского).
По окончании певческой карьеры Д. А. Усатов преподавал в Тбилиси; здесь в 1892–1893 гг. у него брал уроки пения Ф. И. Шаляпин. Оценив талант своего ученика и зная о его трудном материальном положении, Усатов давал уроки будущему великому певцу бесплатно и в дальнейшем помогал с устройством в антрепризы. С 1902 г. и до своей смерти в 1913 г. Усатов жил в Ялте, преподавал пение, там же он и скончался.
Алексей Данилович Кившенко родился в 1851 г. в селе Серебряные пруды Веневского уезда Тульской губернии. Его отец, крепостной графа Шереметева, наделенный от природы многими талантами, по желанию графа Дмитрия Николаевича окончил Медико-хирургическую академию, получив диплом ветеринара и в дальнейшем управлял конским заводом в имении Серебряные пруды
[655]. В 1860 г., еще будучи мальчиком, один из его сыновей, Алексей, отправлен в Петербург и пел в капелле. Возможно, «спав с голоса», он с согласия отца пошел учиться в Академию художеств. Для приобретения права за казенный счёт выехать за границу ему предлагают написать картину на любую тему. Находясь под впечатлением книги Л. Н. Толстого «Война и мир», художник создает картину «Военный совет в деревне Филях». В дальнейшем картина принесет художнику европейскую известность, будучи выставлена на Берлинской выставке в 1886 г. В итоге Кившенко заслужил право отправиться за границу и несколько лет провел во Франции и в Германии. Больше всего он известен как автор множества батальных и охотничьих картин. За одну из них — «Псарный двор» — Алексей Данилович получил звание академика. В 1883 г. художник возвратился в Россию для выполнения заказа Александра III — запечатлеть на полотнах некоторые сражения Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Он отправился в Закавказье и Азиатскую Турцию для некоторых этюдных зарисовок. В 1885 г. Алексей Данилович создал несколько икон, одна из которых — «Моление о чаше» — написана для военного собора в Карсе. В 1891 г. вместе с археологической экспедицией он посетил Палестину и Сирию. В последние годы художник из-за слабого здоровья мало писал, но преподавал в Академии художеств, руководя классом батальной живописи, а также в Училище технического рисования барона Штиглица. Умер в 1895 г, в возрасте 44 лет, не успев дописать картину «Бой под Горным Дубняком».
У нас нет никаких данных о связях художника Кившенко с Фонтанным домом, его картин, судя по описям убранства парадных и жилых помещений, здесь не было. Как и прочие в похожих случаях (Ломакин, Никитенко и др.), он не любил вспоминать о своем крепостном прошлом. Однако известно, что А. Д. Кившенко сотрудничал с академиком Н. П. Кондаковым, который, в свою очередь, был тесно связан с графом С. Д. Шереметевым. Родная сестра живописца, Надежда Даниловна Кившенко (ум. 1903), стала учительницей. По словам всех знавших ее, была не только «идейным работником» на поприще народного образования, но и выдающимся человеком. Большая часть ее жизни прошла в деревне, в тяжелом труде сельской учительницы, сначала в Воронежской губернии, затем в Весьегонском уезде Тверской губернии, где она вышла замуж за крестьянина. Ее книга «Дневник сельской учительницы», опубликованная в 1887 г., обратила на себя общее внимание, тем более что она была первой женщиной-учительницей, проводившей систему свободного воспитания и обучения.
Эта семья очень похожа на семью художника Николая Петровича Богданова-Бельского (1868–1945), внебрачного сына дворовой женщины помещика Смоленской губернии, который в свои зрелые годы был тесно связан с графами Шереметевыми.
Главная контора
Управление имениями графа Д. Н. Шереметева, как и прежде, осуществлялось из Петербурга. С 1840 г. Домовая канцелярия переименована в Главную контору. В штате ее тогда состояло 32 служащих, в подавляющем большинстве крепостных, издавна служащих у графов Шереметевых. Сюда стекались сведения из всех имений, и отсюда рассылались указания в вотчинные правления. В ее составе находились управители, экспедиторы, казначей, кассир, столоначальники, бухгалтеры, повытчики, копиисты. «Это было целое министерство с департаментами, экспедициями и всевозможными столами; в нем привитало великое множество дельцов, столоначальников, экзекуторов, повытчиков, делопроизводителей, письмоводителей, подчинявшихся триумвирату управителей под главным начальством сенатора Ивана Федоровича Апрелева. Все эти лица были выслужившиеся из крепостных, ловкие и опытные люди, утопавшие в чернильном море всяких отношений, инструкций, ордеров… причем главным и серьезнейшим делом всего чаще считалось обрабатывание своих личных интересов при полном и безукоризненном соблюдении малейших оттенков чинопочитания и формальностей…»
[656] Невольно вспоминаются слова Николая I о том, что это не он управляет Россией, а чиновники…
Дубовы
Среди семей потомственных служителей значится не одно поколение Дубовых. Так, в числе служивших в Останкине упоминается в 1797 г. «гусар» Григорий Дубов
[657]. В чем именно состояла служба «гусара», можно только предполагать: возможно, «гусары» как своего рода охрана сопровождали барина в его разъездах.
В крепостной администрации Фонтанного дома видное место занимал Борис Васильевич Дубов, служивший в конце жизни графа Николая Петровича и затем уже при его сыне. Даты его жизни точно неизвестны, он родился около 1780 г. и умер не ранее 1854 г. С 1812 г. упоминается как поверенный в делах и домоправитель. О нем нелицеприятно вспоминал А. В. Никитенко, в своем дневнике повествовавший о борьбе за получение вольной (речь идет о 1821 г.): «Я явился в канцелярию (имеется в виду Домовая контора. — А. К.) для знакомства с главными начальниками ея… Их было два — Мамонтов по финансовой части, и Дубов, по другим отраслям администрации графских имуществ…»
[658] Мамонтов сразу же сделался его другом, в то время как Дубов обнаружил в себе его врага. Причины такого отношения к себе со стороны Дубова Никитенко не обозначил, но, возможно, неприязнь была не столько к сыну, сколько к его отцу, Василию Никитенко, давно и упорно конфликтовавшему с крепостной администрацией Борисовской вотчины.
В 1830 г. Борис Васильевич Дубов получил вольную и записался во фридрихсгамское купечество, но оставался на службе. Последнее упоминание имени Бориса Дубова в документах родового архива относится к 1841 г. В 1854 г. Дубов значится в числе санкт-петербургских купцов
[659]. О семье Дубова нашлись некоторые сведения.
