– То есть можно проверить переписку в телефоне? – прозвучал голос Окунева. – По соцсетям пробежаться… Проверить всю удаленку?
Очевидно, Елагин включил разговор на громкую связь.
– Как обычно, – подтвердила свою просьбу Бережная.
Она вернулась в спальню. Подруга лежала на кровати и смотрела в потолок. Вера подошла к окну и задернула шторы.
– Твой Евдокимов нам не поможет, – прозвучал в темноте голос Инны, – я это чувствую. Никто мне уже помочь не сможет. Но ты дай слово, что сделаешь все возможное, чтобы найти того гада, который убил Витю. Обещаешь? Я заплачу, сколько скажешь.
Глава пятая
В пабе народу было немного – то есть почти не было. Но здесь все теперь было иначе. Хотя барная стойка осталась той же, фотографии на стенах тоже. Изменилась конфигурация столиков, сейчас они были расставлены по всему залу. За одним из них сидела компания из троих мужчин, а за столиком в углу – молодая парочка. Бережная подошла к стойке, за которой стояла молоденькая официантка, – та самая, которая удивилась тому, как Вера разбирается в пивоварении.
– Юлечка, – обратилась к ней Бережная, – можно мне Алексея увидеть?
Девушка отступила на пару шагов, заглянула в дверь, ведущую в подсобное помещение, и крикнула:
– Папа, к тебе пришли.
Петров тут же появился. Казалось, он нисколько не удивился тому, что Бережная пришла к нему. Махнул рукой:
– В кабинете поговорим.
Кабинетик оказался три на три метра, с полками на стенах и фотографиями, на которых были запечатлены не футбольные звезды, а две девочки. Еще здесь располагались стол и пара стульев – больше на таком пространстве не уместились бы.
– Кофе, чай? – поинтересовался Алексей.
Но Бережная отказалась.
– Я по делу, – сказала она.
– Я даже догадываюсь, по какому. Виктор мне говорил, кого он пригласил на свой юбилей. Боялся, что именно вы не придете: он надеялся узнать у вас какие-нибудь необычные случаи из вашей практики.
– А от Карена он узнавал что-то?
Петров помолчал, а потом покачал головой.
– Вы пришли поговорить со мной, вот обо мне и спрашивайте. А о других ничего говорить не буду. Мне не интересно, кто, с кем, когда и при каких обстоятельствах. Так что я не знаю ничего. А про себя – пожалуйста: захочу – расскажу, захочу – промолчу. Я же тогда, после того, как Витя уехал, всю ночь здесь провел. Внутренние видеокамеры есть – можете проверить. Мы с ним не то чтобы дружили, но в приятелях ходили. У меня, если честно, друзей нет. Только дочки. Жена умерла, вот я для них и стараюсь.
– Зачем же тогда половинную долю на него переписали?
И снова Петров задумался, размышляя, как бы ответить. А потом пожал плечами.
– У меня долги. Заведение же на кредиты приобретено. Собственных средств не хватило: пришлось кредиты брать.
– У Горобца?
– Мы же договорились, что я только о себе говорить буду.
– Хорошо, – согласилась Вера. – С Виктором давно знакомы были?
– Почти двадцать лет – нас Горобец познакомил. Мы тогда, то есть я конкретно, с Евгением ломщиками промышляли. В курсе, кто такие ломщики?
Бережная кивнула и сказала:
– Ловкачи. Дают тебе пачку денег. Ты пересчитываешь: ровно сто купюр. Потом ломщик еще раз пересчитывает на твоих глазах – ровно сто. А домой придешь, и если в той самой пачке девяносто бумажек окажется, то уже хорошо.
– Так и было. Мы с ним возле обменников терлись, предлагали выгодный курс… Но так ведь долго не протянешь. Обязательно на кого-нибудь второй раз нарвешься. Женьку хорошо один раз отметелили, да еще и на счетчик поставили. Но мы тогда за пару дней смогли рассчитаться и решили завязать. Вот как раз тогда Женька меня и познакомил с Витей. Но я бы и так перестал промышлять. У меня тогда уже девушка была – будущая жена, одним словом. Она просила меня не связываться с криминалом. Но жить надо было. Ей я говорил, что по ночам хожу вагоны разгружать, а сам с Женькой и Витькой в казино отправлялся. Мы там в блекджек катали. По-крупному не играли, но за три-четыре часа поднимали по тысчонке-другой баксов. Заведения меняли, чтобы нас не заподозрили… А потом, как только с женой расписались, сразу с ней в Англию перебрались. У меня уже были накопления, потом квартиру, что мне от бабушки досталась, продал… В Лондоне нашел работу в пабе. Сначала кружки мыл, потом у хозяина выкупил часть доли и к стойке встал… Два года назад жена умерла, и я вернулся.
– А уезжали-то почему? Проблемы на родине были?
Петров пожал плечами.
– Дурачком был. Хотелось, чтобы все и сразу, а честным путем в России много не заработаешь.
– Вашего друга Евгения за что убили? Его так же, как Виктора, в машине задушили.
Алексей кивнул и произнес тихо:
– Не знаю. Говорят, что из-за женщины. Он ведь еще тот бабник был. А про то, что его… то есть Виктора, таким же способом убили… Не знаю, что и думать. Совпадений ведь быть не может? Или совпало так? Вы-то сами что думаете?
– Удивляюсь пока. За что могли убить человека известного, неконфликтного, со связями и наверху, и в криминальных кругах? Он не пытался быть решалой? Взял деньги, а условия договора не выполнил.
– Исключено.
Бережная поднялась:
– Пожалуй, это все, что я хотела узнать.
– Как все? – удивился Петров. – Я же ничего особенного не рассказал.
– Так расскажите сейчас, если знаете.
Алексей в который уже раз пожал плечами.
– Не знаю даже. Но он точно ни с кем не ссорился. Были у него долги, конечно, да у кого их нет? Но только не такие чтобы смертельные долги. Он говорил даже, что легко рассчитается, когда ему Лушник все, что полагается, заплатит.
– Сколько ему недоплатил издатель?
– Не знаю. Спросите у него сами. Хотя Лушник ничего не скажет. Скользкий он вообще человек. Хитрый и жадный.
– Ну, тогда я пошла.
Вера шагнула к выходу из кабинета. Петров вскочил, чтобы проводить ее.
– А что это за история с потерянными часами в Касанегро?
– А при чем тут это?
– Просто я из интернета узнала, что Касанегро – маленькое местечко в Испании, на побережье. Ничего особенного – не туристический центр, кемпинги, приличных отелей нет. Но зато там находится всем известный нудистский пляж.
– Так вы у Бориса спросите: они втроем туда ездили.
– А третий кто?
– Наташка – жена Борькина. Только тогда она была девушкой Малеева.
– Высокие отношения! – не удивилась Бережная.
Алексей проводил ее до выхода из паба, немного пораженный таким коротким разговором, открыл дверь, и тогда Вера обернулась к нему.
