– Разве? – удивилась писательница. – А если со льдом?
Петр вздохнул и кивнул. Эмили принесла из холодильника решетку со льдом, а Петя открыл бутылку. Потом он наполнил два стакана на четверть. Эмили добавила туда льда.
– Переходим на «ты»? – предложила она.
– С удовольствием, – отозвался Елагин.
Они выпили, а потом расцеловались в обе щеки.
– И вправду, хороший виски, – признал Елагин и посмотрел на женщину, – тебе как?
– Согласна, – кивнула та, – надо повторить. Между первой и второй – перерывчик небольшой.
– Нет, – покачал головой Петя, – между первой и второй можно выпить еще шесть, но так я быстро захмелею, еще начну делать глупости и болтать невесть что.
– Я не люблю пьяных мужчин. А давай поиграем в одну игру. Ты задаешь мне вопрос, на который я должна ответить правдиво, а если не захочу, то должна выпить то, что ты мне нальешь. Потом я спрашиваю тебя, и ты отвечаешь – или пьешь.
– А что надо пить?
– Что нальешь, то я и выпью. Но лучше этот виски. Разлей по стаканам! И спрашивай первым!
Елагин наполнил стаканы наполовину, задумался и посмотрел в глаза Эмили.
– У тебя были близкие отношения с Малеевым?
Писательница вздохнула, задумалась, посмотрела на стакан с виски и весело рассмеялась.
– Нет, конечно.
Теперь очередь спрашивать была американки.
– Ты когда-нибудь хотел переспать со своей начальницей?
Петр схватил стакан и выпил содержимое одним глотком. Поморщился, хотел занюхать рукавом, но Эмили подсунула ему кусочек колбаски.
– Сенкью вери матч, – кивнул Елагин и закусил.
Посмотрел на американку.
– Твой муж ревнивый?
– Я вдова уже почти полтора года, – вздохнула Эмили.
– Прости.
– Да, я начинаю привыкать, но это так тяжело. Знаю, что рано или поздно у меня будет мужчина: ведь я еще молода. Умею нравиться, богата, известна, можно даже сказать, знаменита…
– Но есть «но»?
– Моя очередь спрашивать! – закричала писательница и засмеялась.
Потом посмотрела на гостя и спросила негромко:
– Дело продвигается?
– Вообще-то при этом вопросе я должен выпить… Но к чему скрывать… Подвижки есть, и весьма значительные.
– Какие? – прошептала Эмили, придвигаясь к Пете.
– Теперь моя очередь, – ответил он и отодвинулся немного.
– Спрашивай скорее, – приказала миссис Миллз, – я сегодня такая честная, а если выпью еще немного…
– Я не люблю пьяных девушек.
– А кто тут девушка? – возмутилась миссис Миллз и схватила стакан, в который Елагин налил виски, но льда не положил. Сделала глоток и вздохнула. – Грустно мне.
– Это потому, что ты алкоголичка.
– Ну, ну, – осекла его писательница, – не наглей, спрашивай, а то я обижусь. – И тут же остановила его: – Погоди. Послушай меня. Ты знаешь, что ты красавчик, и наверняка пользуешься успехом у девочек. Но я – дама серьезная. Я вот так сразу не могу…
– А я ничего и не предлагаю, – ответил Елагин, изображая удивление. – Но сейчас мой вопрос. Сколько у тебя Малеев попросил в долг?
– До фига – почти полмиллиона баксов. Я отказала, потому что поняла, что быстро он вернуть не сможет, если вообще собирается отдавать. А почему ты спросил?
Петя посмотрел на свой стакан. Потом взял бутылку и наполнил наполовину. После чего вздохнул.
– Это служебная тайна. Если Вера Николаевна узнает, что я проболтался, то меня из конторы коленом под зад выпрут.
– Плевать! Будешь работать на меня. За месяц заплачу столько, сколько у нее за год не получаешь.
– Мне нужна стабильность, а не разовые заработки.
– Сейчас в Голливуде выходит фильм, поставленный по моему роману. Мне готовы заказать еще один сценарий. Могу поставить условие, чтобы тебя взяли на одну из ролей. Как у тебя с английским?
– Свободное владение, хотя небольшой американский акцент все же присутствует.
– Ну вот и славно. Что-то стало ясно с убийством Вити?
– Его убили из-за карточного долга. Сейчас Бережная разрабатывает клиента, но он не местный.
– Я так и знала. То есть предполагала. Если бы Малеев сразу признался, что у него карточный долг, из-за которого его могут убить, я бы ни секунды не колебалась.
Она показала глазами на бутылку и предложила:
– Давай Виктора помянем.
Елагин наполнил стаканы почти доверху, писательница бросила в них начинающие таять кубики льда, взяла решетку и направилась на кухню.
– Что-то еще принести? – крикнула она оттуда.
– А что есть?
– Все, что хочешь. Полный холодильник еды: курьеры доставляют.
Она вернулась с упаковками нарезок ветчины, сыра, поставила их на стол и сказала:
– Полагается не чокаясь и по полному стакану. Я уж забыла все русские традиции. На Западе так не поминают. А я уже и без того пьяная – сегодня выпила два бокальчика пятилетнего бароло
[15], которое очень люблю, позвонила тебе, и вот, приходится с тобой пить виски.
– Можно и не пить, – предложил Петр.
– Давай сегодня расслабимся, – не согласилась миссис Миллз, – есть повод: убийца известен, дело скоро будет раскрыто.
– Я не сказал «убийца», – напомнил Елагин, – я сказал «заказчик».
– Но это же еще важнее. Вера Николаевна ведь сможет доказать его причастность?
– Будем надеяться, – согласился Петр.
– А как это все происходит?
– Идет наблюдение за объектом, устанавливаются все его контакты: встречи, переговоры по телефону, СМС и прочее.
– А я, если честно, подозревала бывшую гражданскую жену Вити. Мне она всегда казалась не совсем адекватной. А когда еще я узнала, что девушка умеет стрелять… Это же не женское занятие.
– Я, например, умею печь пироги, – признался Петя, – и что с того?
– Ты? – не поверила американка. – Да ты – просто клад! А вот Витя только макароны варил и пельмени.
Она выпила одним глотком полстакана, поморщилась, закусила сыром и допила остатки виски мелкими быстрыми глотками. Елагин тоже выпил.
– У меня голова куда-то поехала, – начиная щуриться, произнесла писательница, – мне срочно надо прилечь. Помоги мне.
Елагин обхватил ее за талию и повел в спальню, где стояла двуспальная кровать с незастеленной постелью. Начал укладывать в нее миссис Миллз, но та не хотела отпускать его шею.
