Зато на восходе солнца появились бедуины.
На лошадях, лихо пустив их в галоп, они мчались вдоль забора с визгом и криками, приветствуя новый день. За ними пронеслась еще одна группа, потом они проскакали в обратную сторону. Это было необычное зрелище. Оператор Дима, завидев вдали приближающихся бедуинов, выскочил перед ними на середину дороги. Выставив камеру на треноге, он стал снимать мчащихся на него во весь опор бедуинов.
Каждому известно, что скачущего галопом коня трудно повернуть и невозможно остановить, хотя, по словам одного поэта, это удавалось какой-то женщине в отдален ном русском селении. Но мы-то понимаем, что это вне человеческих сил. Мысленно мы попрощались с оператором Димой… но бедуинские кони промчались мимо, только обдав его ветром и песком из-под копыт. Кадр был снят.
В дальнейшем я не раз еще убеждался в самоотверженности операторов, которые за удачный кадр могут от дать не только полцарства, но даже жизнь и здоровье.
Белая «арафатка»
В восемь часов, купив билеты, мы прошли на территорию заповедника.
Действительно здесь было что снимать: арабы на верблюдах в национальных расписных одеждах, ну, и до боли знакомые еще из учебников истории пирамиды. Все это было таким настоящим! Снять пирамиды хотелось и с этой, и с другой стороны, и залезть по ним на несколько огромных отполированных ступеней… Я с фотоаппаратом, увлекшись съемками, отошел от своих товарищей.
– Вы откуда приехали? – на ломаном английском спросил неизвестно откуда появившийся передо мной египтянин.
– Из России, – ответил я.
– О! Из России?! – воскликнул он на ломаном, но уже русском языке. – Я так люблю Россию! – в глазах его было абсолютное счастье, в котором невозможно было усомниться. – Путин! Дружба! Я так люблю Россию! Я хочу сделать вам подарок. Это бесплатно!
Хранитель могил – сфинкс
Он откуда-то достал и развернул белую ткань так ловко, что я даже ничего не успел возразить, накинул мне эту ткань на голову, а сверху водрузил обруч…
Что было потом, помню смутно… египтянин фотографировал меня у пирамид – сначала у одной, потом у другой – на мне почему-то оказался национальный наряд в виде длинной расшитой рубахи. Нас вместе с ним фотографировали какие-то французы, вероятно, принимая меня за местного жителя… Помню, мы шли в пустыню, и я, кажется, пел песню на арабском языке, которого ни слова не понимаю…
Когда я очнулся, рядом никого не было. Я стоял где-то в пустыне, вдалеке силуэты пирамид, в руках держал пакетик с дешевыми сувенирами, что-то сжимало голову. Я снял с головы обруч и белую «арафатку». Что я здесь делал, почему так далеко отошел от пирамид и где мне теперь искать съемочную группу? Вопросов было больше, чем ответов. Я запустил руку в карман куртки. Так и есть – я отдал за эти сувениры все сто фунтов, которые у меня были.
После говорили, что я, фотографируя, отошел от съемочной группы, но никто не придал этому значения. По том будто бы видели человека, похожего на меня – в белой «арафатке», в национальном египетском наряде – в компании двух арабов. Будто человек, похожий на меня, говорил на арабском языке и вел за ноздрю верблюда, а по том, напевая, один ушел в пустыню.
Пирамиды Гизы в наши дни
Потом уже поняли, что это был я. Тогда же меня искали среди людей на верблюдах, хотели обратиться к полицейским…
Но я вышел сам, держа в руках белую «арафатку».
Вторая съемочная группа тоже, разумеется, не сняла восход солнца из-за облаков. Когда мы вечером ужинали в гостинице, директор съемочной группы Наташа рас сказала странную историю с моим исчезновением и чудесным возвращением. Руководитель группы, опытный путешественник, выслушал рассказ с серьезным лицом.
– А какого цвета была «арафатка»? – спросил он.
– Белая.
– Я так и думал! – хлопнув себя по коленке воскликнул он. – Все могло закончиться намного трагичнее. Никогда не позволяйте незнакомцу надевать себе на голову «арафатку»… – и добавил: – Особенно белую.
Пирамиды Гизы (так выглядели они в XIX веке)
Дорога в Александрию
Местами бедность вопиющая. Мы проезжали какой-то комбинат между Каиром и Александрией. Большое здание комбината обнесено забором, три огромные трубы дымят нещадно. Вокруг комбината – болото с островка ми, на которых растет жухлая трава; на одном из остров ков – убогая лачуга из картона и полиэтиленовой пленки, рядом сидит мужчина, курит кальян; на кочках пасется худая корова, бегают ребятишки. Такая жизнь.
Основание Александрии
Александрия была основана в 332 году до нашей эры, как нетрудно догадаться, Александром Македонским, по проекту архитектора Дейнократа. И хотя об архитекторе почти ничего неизвестно, но сцена знакомства Дейнократа с Александром описана в тракта те римского архитектора и механика Витрувия «Десять книг об архитектуре».
«…Архитектор Дейнократ, полагаясь на свои замыслы и мастерство, отправился в ставку Александра, добиваться царского благоволения. Со своей родины он захватил с собой письма от друзей и близких к высшим начальникам и вельможам, чтобы облегчить себе к ним доступ, и, будучи вежливо ими принят, попросил их как можно скорее быть представленным Александру. Они это ему обещали, но медлили, дожидаясь удобного случая. Тогда Дейнократ, подозревая, что над ним издеваются, решил постоять за себя сам. А был он высоко го роста, красив лицом и очень статен и виден собою.
И вот, рассчитывая на эти природные данные, он раз делся на постоялом дворе, натерся маслом, на голову надел тополевый венок, на левое плечо накинул львиную шкуру и, держа в правой руке палицу, явился пред судилище царя, разбиравшего тяжбу. Когда народ обернулся на это невиданное зрелище, взглянул на Дейнократа и Александр. Восхищенный им, он приказал пропустить его к себе и спросил, кто он такой. “Дейнократ, – ответил тот, – македонский архитектор, принесший тебе замыслы и проекты, достойные твоей славы”…»
Если Каир по суматошности жизни принято сравнивать с Москвой, то Александрию – с Петербургом, воз можно, не только по аристократичности и интеллигентности ее жителей, но и по соизмеримости личностей, основателей этих разбросанных во времени великих городов.
