Итак, что мы имеем на данный момент? У японцев примерно пара дивизий на Сахалине, а у меня – меньше сотни бойцов, вдобавок – куча нонкомбатантов на загривке. Веселенькое соотношение получается. Это пока мы себя вольготно чувствуем, а когда косоглазые опомнятся и возьмутся за дело всерьез, мало не покажется.
Но… но пока не все так плохо. Основные силы японцев сосредоточены на юге, на севере только в Александровске сильный гарнизон, а в остальных населенных пунктах раскидано по роте, не больше. Так что перед тем, как затеряться в северных дебрях, мы можем наделать большого шухера. Плюс надо как можно быстрее озаботиться тем, чтобы в России-матушке узнали: на Сахалине активно действует сопротивление агрессорам. А еще тем, чтобы доказательства зверств попали в прессу.
Я встал и прошелся по комнате. Дверь тихонько приотворилась, на пороге показалась громадная туша Луки.
– Християныч, ты бы прилег, покемарил чутка… – сочувственно пробасил великан. – Тут всего пару часиков до зорьки осталось.
– Да, отец, спати нада… – на уровне подмышки Луки возникла голова Тайто. – Спати нет – сила нет, как япона ковырять?
Я улыбнулся про себя. Лука и айн поверили, что их судьба прочно связана со мной, добровольно взяли на себя обязанности моих опекунов и окружили неустанной заботой.
Да уж… причудливо сплетаются нити провидения. Точно так же выбрал меня своим талисманом монах-саморасстрига Уильям Логан в самом начале моей средневековой эпопеи. И не прогадал шотландец, ни разу не прогадал. Может, и эта странная парочка не прогадает, кто знает?
– Хорошо, лягу, но чуть позже…
Лука скорбно вздохнул и пробасил:
– Ну тадыть к тебе, Християныч, еще одна благородь… э-э-э, капитан Сви… Свиньин.
Я вернулся за стол.
– Проси.
В комнату вошел интендант, но уже в мужском обличье. Чем-то он напомнил мне стандартный образ красного комиссара из советских фильмов. Добротная кожанка поверх вышитой по вороту петухами косоворотки, кожаная фуражка с облезлым лаковым козырьком без кокарды, надраенные до блеска хромовые сапоги, японская офицерская портупея и даже маузер в деревянной кобуре. Интересно, где он его раздобыл? Видать, действительно хороший интендант. Вот только трофейная сабля на поясе немного выбивается из образа. Зачем она ему?
– Разрешите, господин… – Свиньин вдруг запнулся и виновато пожаловался: – Уж простите, даже не знаю, как к вам обращаться. По званию – вроде неправильно, а по имени-отчеству – будет слишком фамильярно.
– По имени-отчеству, Алексей Федотович. Проходите, присаживайтесь. – Я показал капитану на массивный резной стул из мореного дуба.
Под свою ставку я определил личные апартаменты местного олигарха, оборудованные с максимально возможным комфортом, здесь даже ванная с дровяным титаном имелась. Майя и Мадина поместились в жилых комнатах, ну а я занял личный кабинет Карлюкова.
Свиньин поставил на ковер увесистый мешок и аккуратно примостился в кресле.
– Я, собственно, с докладом, Александр Христианович… – Интендант зачем-то снял кобуру с маузером, положил ее на стол, а потом извлек из-за пазухи тетрадь.
– Успеем о делах, Алексей Федотович. – Я подвинул к интенданту пачку японских сигарет. – Закуривайте. Конечно, табак дрянь, но ему альтернатива – только уж вовсе ядовитый самосад из местных огородов, которым впору тараканов травить.
Свиньин вежливо кивнул, неспешно достал из мешка и подал мне кожаную коробку, украшенную красивым золотым тиснением.
Я взял ее в руки и, к своему удивлению, обнаружил, что это манильские сигары черуто марки San Isabel, которые я покуривал, будучи еще Александром Лемешевым. Чертовски дорогие, но просто шикарные, как по мне, превосходящие даже знаменитые кубинские.
– Собственно, один из трофеев… – невозмутимо сообщил интендант. – Обнаружены в числе прочего в закромах купца. Там целый ящик, так что хватит надолго. Остальной командный состав я снабдил папиросами «Галант», а для рядовых нашлась махорка. А эти решил презентовать вам.
Дико захотелось сразу же раскурить сигару, но вместо этого я посмотрел интенданту в глаза и нейтрально поинтересовался:
– Благодарю вас, Алексей Федотович, но почему именно мне?
– Исходя из норм довольствия для высшего командного состава, – спокойно ответил интендант, не отводя взгляда. – Так как именно вы являетесь командиром нашего отряда. А также, хотя это глубоко вторично, я поступил подобным образом из благодарности к вам.
– То есть моя персона в качестве командира отряда у вас не вызывает никакого отторжения? Ведь я не более чем каторжник, хотя и амнистированный. К тому же лишенный воинского звания.
– Абсолютно, – так же спокойно заметил Свиньин, потом вздохнул и добавил: – Хорошо, я могу ответить развернуто.
– Буду вам благодарен.
– Как человек абсолютно практичный, – начал интендант, – я считаю, что исправно работающий механизм не нуждается в починке. Ни один из командиров подразделений, пытающихся противостоять японской оккупации, не смог добиться таких результатов, как вы. Почему ваша персона должна вызывать у меня отторжение? А что касается вашего каторжного опыта, я сам мог повторить ваш путь… – Свиньин вновь вздохнул. – Но не случилось, опять же, из-за моей практичности, которая успешно подавила эмоции. Так что, повторюсь, никаких отрицательных чувств я не испытываю и готов приложить все свои скромные силы к службе под вашим руководством.
– Благодарю вас, Алексей Федотович, – искренне сказал я интенданту.
– Не стоит благодарностей, Александр Христианович. – Свиньин покачал головой. – Порой я сам себе бываю скучен, но, увы, с этим уже ничего не поделаешь.
– А как вы оказались на Сахалине? Проходили здесь службу?
– Нет, Александр Христианович, я являюсь экстраординарным чиновником по особым поручениям, присланным на Сахалин из главного интендантского управления наместника Алексеева для проведения ревизии соответствующей службы. А после окончания проверки ввиду ее совершенно печальных результатов, а также угрозы неизбежного нападения на остров прикомандирован к генерал-губернатору Ляпунову для организации снабжения местных воинских подразделений. Вот, кстати, перечень имущества на складах и места их расположения, я отобразил их на схемах. Позже укажу на карте.
Свиньин подвинул ко мне несколько листов бумаги, сплошь исписанных мелким каллиграфическим почерком.
Я поразился работоспособности капитана. Н-да… умеет, ничего не скажешь. Как только успел? Хотя да, зануда редкостная, даже скулы сводит от его тона. Ну да ладно, полезный кадр, можно и потерпеть.
– Как вы думаете, местонахождение складов стало известно японцам?
– Вряд ли, – невозмутимо ответил интендант. – Мои помощники уже убыли на материк. Местных чиновников к организации я не привлекал, в ставку наместника тоже не успел доложить. Поэтому утечку информации с этой стороны можно исключить, разве только о том, что таковые склады существуют. Точные места расположения были известны всего нескольким офицерам, которых я посчитал надежными. Но, увы, их судьбы мне пока неизвестны. Так что полностью исключать факт обнаружения нельзя.
