Тася молчала.
– Бог ты мой! Ты еще там, в хранилище, поняла, что это не тот конверт! – потрясенно сказал Алексей. – Или, может… Ты раньше это поняла?
– Я когда его достала, сразу подумала: не то, – призналась Маврушкина. – Я ведь, когда ячейку закладывали, в руках его не держала. Стояла и смотрела, а там темно, сам знаешь, – Алексей кивнул. – Ячейка была в самом низу, нагибаться мне с моим пузом несподручно. Там рыжий ползал, да девчонка ему помогала из банка. С виду конверт как конверт. Я когда вскрыла его, уже все поняла. Деньги, они хрустят по-другому. Значит, кинули. Когда закладывали ячейку, тогда и кинули.
– Верещагин? – подался вперед Алексей.
– А кто ж? Не поверишь, я даже обрадовалась. Подумала: «Порадуй, сволочь, свою зайку». Я ведь вижу, что Кит как на иголках. Ждут его там. А скорее не его, а деньги. Вот я и решила над ним поизмываться. После того как он надо мной столько времени измывался. Он ведь не вчера это задумал: к любовнице уйти. Вот я и смотрела, как он в конверт лезет, а сама чуть не хохотала.
– Доказательства есть у тебя? Что твои деньги украл Верещагин?
– Мать его зимой в лотерею огромные деньги выиграла, – усмехнулась Таисия. – Узнала я ее. Я еще тогда позавидовала: какой-то бабке пятнадцать миллионов обломилось! А потом сайт один почитала. Там этот выигрыш обсуждали. Как же! Выиграла она! Держи карман! Я всю жизнь билеты покупаю, один раз только, еще в СССеРе выиграла в мгновенную лотерею три рубля. А тут один-единственный билетик – и миллионы! Враки это, – уверенно сказала Маврушкина.
«Так вот почему и мне знакомо ее лицо! Верещагиной! Я ведь тоже читаю новости. А крупный выигрыш в лотерею – это событие. Да еще такая трогательная история».
– Ну а при чем тут кража из банковской ячейки? – спросил он.
– Вор вором родился, вором и помрет, – сурово сказала Таисия. – Он жук и мамаша его – не гляди, что овечка. Прикидывается она. Я видела, как он ей сумку давал, подержать.
– Какую сумку? С твоим конвертом? – насторожился Алексей.
– Да. А она в туалет пошла.
– С этой сумкой?
– Да.
– Ты точно это видела? Своими глазами?
– У него их две было. Скажи лучше, у кого из нас их не было в тот день, этих пакетов?
– Мой в борсетке лежал.
– Деньги у Верещагиных, – твердо сказала Таисия.
– Но ведь почерк на конверте не совпадает!
– А что, у кого-то совпадает? – ясными глазами посмотрела на него Маврушкина.
«А она далеко не дура. Косит под дурочку, это да. Но соображалка у Таси работает. Пирожки пирожками, а Кит ее много чему научил. Главное, жизни. Поэтому ум у Таси есть, практичный, житейский».
– Поклянись мне здоровьем своих детей, что не ты взяла эти деньги! – попросил он.
Тася замялась.
– Грех такое говорить. Не буду я детьми своими клясться.
– Тогда я не снимаю с тебя подозрения.
– А и не снимай! – Маврушкина резко встала. – Доказательств нет у тебя. Сказала, не брала – значит, не брала.
«А чего ты хотел?» – думал Алексей, глядя в спину уходящей Таисии Маврушкиной. Платье ее взмокло от пота, под мышками были большие темные круги. «Кто знает, что случилось за эту неделю? Супруги сначала поругались, потом помирились и придумали план, как разбогатеть. Шуренок названивает, а Кит не берет трубку. Любил бы – ответил. Утешил, заверил: все будет хорошо. А он абонент не абонент. Даже хуже. И звонок не сбрасывает, и трубку не берет, и мобильник не отключает. Думай, что хочешь, малышка. Вот у девчонки, небось, паника! Она уже на всю ивановскую раструбила, что скоро станет москвичкой. А точнее, на всю Донецкую или Луганскую».
Он перевел взгляд на бутерброды, завернутые в бумажную салфетку, которые так и держал в руке. Машинально подумал, что надо бы купить кофе.
Думай, сыщик, думай. Задачка не в одно действие, это многоходовка. Главное: где труп? И чей?
Лотерея
В переговорке было оживленно. Алексей понял, что все уже освоились и притерпелись. Начали заново знакомиться. Верещагин переместился поближе к Юле и что-то у нее выспрашивал. Юля отвечала со своей кокетливой улыбкой, бросая на Верещагина оценивающие взгляды. А вот Валентина Степанова слушала их воркование с кислой миной.
«Она», – констатировал Алексей. «Свежеиспеченная миллионерша из Подмосковья. Почти уже москвичка, ключи от квартиры какое-то время даже были у нее в кармане. Точнее у сына, но он и она – одно целое. Осталось деньги найти. Или они уже у них? Но тогда сделка будет расторгнута».
Он встал в дверях и потянул носом. Пахнуло табаком.
«Кто-то выходил курить?» – Алексей обвел взглядом сидящих в переговорке «заключенных». Мелькнула мысль, которую он не успел ухватить. Но узелок в памяти завязал: «Сигареты. Кто-то курит. Где здесь курят?».
Вызвал он для начала на беседу не Верещагина и не его мать, а Альбину Андреевну. По ее виду Алексей понял, что она все еще обижена.
– Леша, ты сколько лет меня знаешь? – накинулась на него риелтор, едва они оказались за дверью. – Я хоть раз заставила тебя сомневаться?
– Маврушкиных я тоже знаю много лет, но тем не менее они – главные подозреваемые. Я ведь догадался, что у вас проблемы.
– А у кого их сейчас нет? – сердито сказала Альбина Андреевна.
– Проблемы денежные?
– Как ты угадал?
– У сына или у дочери?
– Это личное, – сухо сказала Альбина Андреевна. – Уверяю тебя, к пропаже денег из ячейки это не имеет никакого отношения. К тому же я прошла твой тест.
– Тест?
– Ну, эту. Экспертизу, – поморщилась Альбина Андреевна.
– Ее все прошли. Первые, кого я подозреваю, это, конечно, участники сделки. Верещагин закладывал три конверта. Неужели он не увидел разницу?
– Я тоже не увидела, – пожала плечами Альбина Андреевна. – Конверт точь-в-точь такой же, в каком лежали настоящие деньги. Я их повидала достаточно. Могу тебя заверить, что конверт из банка.
– Верещагин мог его достать?
– Макар Иванович? О! Скажи мне лучше, чего он не может достать!
– Ах, да! Вы же его узнали! Кто он?
– Зампрефекта моей управы. Благоустройством в частности занимается. Само собой, взяточник, но за руку не пойман. Доказать ничего нельзя.
– Так вот откуда деньги! – присвистнул Алексей. – Понятно. Ладно, вы идите пока.
– Отпускаешь, значит? – недобро прищурилась Альбина Андреевна. И вдруг взяла его за руку и горячо заговорила: – Пойми, мне надо идти. Меня ждут. Это срочно. И если я здесь задержусь еще хотя бы на час, то сделка сорвется. А это для меня крайне важно.
