– Один-один. Приложила. Я рад, что ты такая смелая. А то я уж было хотел списать тебя со счетов. Но теперь подумаю.
– Я не понимаю, о чем вы, – пробормотала Слава.
– О краже. Ты тот самый тихий омут, в который стоит нырнуть, чтобы поискать там чертей.
– Я не брала эти деньги!
– Возможно… Я вдруг подумал: а если риелтор и его помощник действовали в паре?
– Вы сами сказали, что ни один из нас «куклу» не делал! Почерк не совпал!
– Возможно, – повторил Алексей. – Юлия Федоровна характеризует тебя как старательную и исполнительную сотрудницу, – официально сказал он. И небрежно спросил: – Сколько лет вы уже вместе работаете?
– Пять, а что? – он уловил в Славином голосе настороженность.
– Ты сразу после вуза устроилась помощником риелтора?
– Н-нет, я работала в фирме, которая разорилась, – с заминкой сказала Слава.
– А что закончила?
Слава опустила глаза вниз и скороговоркой сказала:
– У меня неоконченное высшее. Я ушла с третьего курса.
– Ушла или отчислили?
– А какое отношение это имеет к краже? – нашлась девушка.
– Темнишь ты что-то. Мне ведь справки навести не трудно.
– Ой, да наводите! Я-то знаю, что конверт старуха подменила.
– Какая старуха? – насторожился Алексей.
– Эта… как ее? Верещагина.
– Ты сама это видела или тебе начальница сказала? Вы ведь с ней это обсуждали: на кого валить, – уверенно сказал Алексей.
Он уловил, что девушка смутилась. А вот это уже интересно. Почему Юля упорно переводит стрелки на старуху Верещагину? И что связывает Свиягину с помощницей помимо деловых отношений? А что-то, похоже, связывает.
Он вздохнул и уткнулся в смартфон. Стал скролить Славин блог. Ну, тут все понятно. Девушка в активном поиске. Живая переписка с потенциальными принцами. Стоп! А вот это интересно.
– У тебя, как я вижу, намечается роман? – он в упор посмотрел на Славу. – Поклонник нарисовался. Ого, какой красавчик! А похож на твой идеал…
– Это мое личное дело!
– Теперь уже нет. Вы встречались? Фото соответствует реальности?
– Да!
– Ради такого парня можно и на воровство пойти. В особо крупных размерах, – задумчиво сказал Алексей.
– Я вам уже сказала, что не имею никакого отношения к краже этих денег!
– Ладно, иди. Хорошо поговорили. Ты в мои ворота шайбу закатила, я на твоем самолюбии оттоптался. Зачет. И позови следующую.
– Кого?
– Людмилу Павловну.
– Это кто?
– Риелтор Верещагиных. – Если девушка и сыграла, то получилось это убедительно.
– Вообще-то я не обязана торчать здесь до ночи, – сказала Слава, поднимаясь и нервно одергивая юбку.
– Но тебя ведь Юля попросила.
– И она не обязана. Я не понимаю, чего она боится? Все давно в прошлом.
– Что в прошлом? – Алексей напрягся. Получается, поймал за язык.
– Я не то хотела сказать, – попятилась Слава.
– Да, нет. Именно то. У Юли есть какая-то неприглядная тайна, так? И твоя начальница боится, что это выплывет. А ты ей, видать, обязана, поэтому остаешься здесь, чтобы помочь вести меня по ложному следу. Может, скажешь, что именно вы скрываете?
– Это не моя тайна, – нервно сказала Слава.
– Ну что мне, клещами из вас правду тянуть? – разозлился Алексей.
– Спросите у нее сами.
– Свободна, – сердито сказал он. – Людмилу позови.
Он разозлился всерьез: «Упрямое бабье! Наверняка ничего серьезного, но из бабской солидарности молчат как партизаны. Мешают мне найти истину. Вот что с ними делать?».
Слава ушла, а он все задумчиво глядел в смартфон, на откровенное фото девушки. Где она лежала в алых ботфортах на огромной кровати.
– Вызывали? – Он вздрогнул и поднял глаза.
Взгляд уперся в широкий зеленый пояс на красном платье. Под поясом была жирная складка, они же, складки эти, были и с боков. Людмила одевалась на редкость безвкусно, вместо того чтобы скрывать свои недостатки, подчеркивала их. Алексей вдруг вспомнил, что у Людмилы трое детей от трех разных мужчин, как сказала помощница Терентьевой. Интересно, чем они так прельстились?
– Садитесь, – он подвинулся.
Людмила была постарше, чем Юля Свиягина. И выглядела на свой возраст, ни копейкой меньше.
– Сколько лет вашему старшему сыну? – Алексей мог бы заглянуть в паспорт, где были записаны все Людмилины дети, но он предпочел попытаться установить контакт.
– Двадцать четыре, – улыбнулась Людмила и села.
– Ого! Вы еще не бабушка? – удивился он.
– Скоро.
– Во сколько же вы его родили?
– В восемнадцать. А замужем не была, – все с той же улыбкой сказала Людмила. – Вы спрашивайте, не стесняйтесь. Трое детей, ни одного брака.
– Это ведь щекотливая тема?
– Нет, с чего вы взяли?
– Ваши несостоявшиеся мужья… Я даже боюсь спросить. Они живы?
– Один жив, двое умерли.
– Богатая у вас биография!
– Что да, то да, – сказала Людмила с тайной гордостью. – Мы ведь с Наташкой в школе вместе учились, в одном классе. И она все время старалась меня уесть.
– С Наташкой?
– Михайлова, помощница Марго Терентьевой.
– Постойте… Среди риелторов нет никого с такой фамилией.
– Так это ж девичья ее! Она Михайлова, я Михалёва. Нас все время путали. Она в школьном журнале клеткой выше стояла, согласно алфавиту. Ее и вызывали. А меня потом пропускали. А то и ручкой мимо тыкнут. Хотели Михалёву к доске вызвать, а получилось, что выкрикнули Михайлову. Ох, Наташка на меня и злилась! Сказала, что первое, что сделает, как школу закончит, – фамилию поменяет. Чтобы уж навсегда от меня подальше.
– В смысле поменяет?
– Ну, замуж выйдет. Из-за чего весь сыр-бор-то? Я ведь первая в нашем классе родила. Так Наташка нос задрала: мать-одиночка! А я не удержалась: ты хоть кого роди. И как в воду глядела. Она и замуж поздно вышла, и родила поздно. Все лечилась.
– От бесплодия, как я понимаю?
– Ага.
– Да, история.
– Да какая там у нее история, – махнула рукой Людмила. – Вот у меня – да!
– А расскажите, – подался вперед Алексей. – Трое детей бог знает от кого. Как ваша подруга говорит.
– Она мне не подруга!
– Вы уж извините, что я так напрямую. У вора серьезные материальные проблемы. А вы многодетная безмужняя мать. И то что старшему уже двадцать четыре как раз таки напрягает. Небось, девушка есть. С вами жить – так ведь у вас тесно. Младшему-то сколько?
