– Что ж, задействую другой канал. Не пожалей потом.
И ведь как в воду глядел! Но больше Альбине Андреевне пойти было не к кому. Ира после смерти отца от нее совсем отдалилась. У дочери родился внук, а потом и внучка. Альбина Андреевна, став во второй раз прабабушкой, вдруг почувствовала себя глубокой старухой. И, главное, одинокой. А ведь у нее была семья! Дочь, внуки, двое правнуков. И она могла бы стать частью этой теперь уже большой и дружной семьи, не сделай она тогда, много лет назад глупость. Ну, зачем она усыновила Руслана?! А волк, сколько его ни корми, все в лес смотрит!
И она позвонила-таки Шажкову.
– Услуга за услугу, – сразу предупредил ее Герман перед тем, как согласиться на встречу.
Альбина Андреевна сдалась. Ей было страшно. Она почувствовала себя не только старой, но и беззащитной. Вдвоем с этим молодым волком. Который втайне звонит своей бабке по матери, а та в глубоком маразме бог знает что может наговорить!
Встретились они с Шажковым в начале февраля…
Услуга за услугу
– То есть эта сложная альтернативная сделка заключена с подачи Шажкова, правильно я понял? – уточнил Алексей.
Рассказ Альбины Андреевны его не то чтобы удивил. Алексей сегодня такого наслушался! Компания как на подбор: все с галереей скелетов, среди которых полно криминальных. Не знаешь, на кого и думать.
– Не так все просто, – поморщилась Альбина Андреевна. – Я, видишь ли, была возмущена его советом.
– А что за совет? Ну же, Альбина Андреевна, говорите! – нажал Алексей. – Вы и так уже много сказали.
– Герман очень внимательно меня выслушал и посоветовал засадить пасынка в тюрьму. Лет на восемь-десять. Мол, больше я вряд ли проживу с моими болячками. Зато проживу эти восемь лет спокойно, – усмехнулась Альбина Андреевна. – И в достатке. Буду сдавать свои квартиры, да сбережения имеются. Плюс дочка у меня богатая. А она Руслана на дух не переносит. Это из-за него мы в прохладных отношениях. Ира звонит раз в месяц, но никогда не приезжает. Боится столкнуться с Русланом, а с ним она вообще не общается. Делает вид, что его нет. Мол, как только парень сядет, мы с дочерью опять сблизимся. На это Шажков и намекнул. Он ведь неплохой психолог. Знал, чем меня заинтересовать. Дочь-то родная кровь, и внуки-правнуки родные. А Руслан приемыш. Кто знает, что скажет своим детям он? Какую бабушку велит почитать? Он сын своего отца, – горько сказала Альбина Андреевна. – А тот был мусульманином. Я даже не знаю, какую религию исповедует Руслан. Мы эту тему никогда не поднимаем. Может, он даже и обрезан.
– А вы не в курсе? Вы же его вырастили.
– Я, во всяком случае, ему обрезание не делала. А уж после того, как он стал совершеннолетним, таких вопросов не задавала. Он ведь мне не родной сын. Ты сам-то говоришь с пасынком на интимные темы?
– Нет, – честно ответил Алексей. – Я сегодня только понял, что надо было говорить обо всем. И на интимные темы тоже. Сергей почти ровесник вашего Руслана. И я тоже думал о сыне: взрослый мужик. Оказалось, ошибся… Значит, Шажков вызвался поспособствовать тому, чтобы засадить Руслана за решетку?
– Да.
– И за что же? Не за вечеринки ведь шумные.
– Оружие, наркотики… Пособничество террористам. Руслан ведь наполовину чеченец. Родился в Грозном. Шажков предложил за ним последить. Он был уверен, что Руслан общается со своими земляками. Раз уж он вышел на свою бабушку.
– Но она-то русская!
– Она долго жила в Грозном. Наверняка знакомые остались. Такие связи не рвутся, сам знаешь. Вместе учились, потом работали. Подруги остались.
– Но она глубокая старуха!
– А там много долгожителей. Может, чеченская бабушка Руслана тоже жива? Уж кто-нибудь из его тетей и дядей точно.
– И что вы?
– Разумеется, отказалась. Руслан мне не сын, но я его вырастила, – твердо сказала Альбина Андреевна.
– А что за ответную услугу хотел от вас Шажков?
– Мы ведь не договорились, – напомнила Альбина Андреевна.
– И ни полусловом он не дал понять, чего от вас хочет?
– Он очень хотел продать квартиру Трухиных, – призналась Альбина Андреевна.
– Вот как?! Именно Трухиных?!
– Да.
– Но почему?
– Я-то оттуда знаю? Квартира не сказать, чтобы проблемная. Просто они не хотели ее продавать, а хотели разменять. На две.
– Интересно, почему это для Шажкова было так важно, – задумался Алексей. – Постойте-ка… Тогда вы возмутились его предложению. А теперь? Вы сами сказали, что обстоятельства меняются. Какие у вас сейчас отношения с Русланом?
– Наладились, – коротко сказала Альбина Андреевна.
– Я же видел, как вы ему постоянно звонили. Переживали за него.
– Я потихоньку привлекаю его к своей работе.
– А он, как я понял, справляется плохо.
– Поэтому для меня так важно быть сейчас рядом, ты пойми.
– Вы не уверены в том, что именно он сделает с вашими квартирами. Вы ведь пытаетесь продать одну из своих квартир? Скажите прямо: в феврале вы с возмущением Шажкову отказали. Но вы об этом думали. Думали ведь, признайтесь?
– Да! Я думала об этом! – резко сказала Альбина Андреевна.
– Где сейчас Шажков?
– Можно подумать, я с ним общаюсь! И, в конце концов, не ты ли хочешь теперь, чтобы эта сделка была расторгнута? Сам сказал: обстоятельства изменились.
– Да, но совершено преступление! И я подозреваю, не только кража.
– Как видишь, все живы-здоровы, – усмехнулась Альбина Андреевна. – Не преувеличивай.
– Я вас услышал, – напряженно сказал Алексей. – Сделаю вид, что я вам поверил. Альбина Андреевна, окажите любезность, позовите Наталью Трухину. У меня к ней появилась пара вопросов.
– Хочешь верь, хочешь не верь, но с Шажковым мы не договорились, – и Альбина Андреевна встала.
– Наполовину, – машинально поправил он.
– Что?
– Не договорились наполовину. А наполовину-то договорились. Потому что вы помогли-таки продать квартиру Трухиных. Я теперь уверен, что была альтернатива. Вы могли мою квартиру продать и гораздо проще. Не прибегая к этой сложной схеме. Но Шажкову почему-то надо было продать именно квартиру Трухиных. Я уверен, что и Юля далеко не случайно оказалась в этой сделке. Шажков – это связующее звено между риелторами, – уверенно сказал Алексей. – Комбинацию с «куклой» придумал он. Дело чистое. Если бы не я…
– И в самом деле: зачем ты сюда полез? Ты ведь больше не работаешь в милиции.
– Полиции, – машинально поправил он.
– Какая разница? Ты в органах больше не служишь. Зачем тебе надо было расследовать эту кражу? Ты-то ничего не теряешь. Расторгнут сделку – квартира снова твоя. А тебе уже не хочется ее продавать. Вот и уймись.
