— Ох, Артур, ты просто болван! Разве ты не понимаешь, что уже завоевал мое сердце?
Король больше не мог сдерживаться. Он обхватил ладонями лицо Изабель и поцеловал ее. Поначалу это был яростный поцелуй, но потом Артур попытался остудить страсть. И его губы стали нежно ласкать губы Изабель. Король восхищался тем, как она отвечала ему. Они словно были созданы друг для друга.
На языке Изабель был вкус мяты, и у короля едва не подогнулись колени, когда ее язычок скользнул в уголок его рта, а потом прижался к его языку. Короля опьяняла мысль, что сейчас они подошли очень близко к тому, чтобы заняться любовью. И ведь он видел ее обнаженное тело, так что теперь, когда эта картина вспыхнула в памяти, ощущения Артура стали почти невыносимыми.
Но Изабель прервала поцелуй, и король признал ее право. Вот только слегка припухшие губы графини и ее затуманенный взгляд вызывали у него все такое же сильное желание. И тем не менее он отступил, стараясь взять себя в руки. Его грудь тяжело вздымалась. Наконец король на мгновение зажмурился, потом решительно выпрямился.
— Пора возвращаться в замок.
— Артур?..
— Да?
— Думаю, я могу сказать кое-что такое, что охладит твою страсть.
— Даже если я среди зимы прыгну голышом в озеро Камелот, это не охладит мою страсть.
— Мое признание все-таки сумеет это сделать.
— Разве такое возможно?
— Конечно. Потому что я не была до конца откровенна с тобой.
Это подействовало. Артуру за последние месяцы пришлось столкнуться с таким количеством лжи и предательства — на всю жизнь хватит. Он скрестил руки на груди. Его сердце пылало болью.
— Я слушаю.
Она встревожилась, увидев, как окаменело его лицо, и прикусила нижнюю губу.
— Я не лгала тебе. Ты застал меня врасплох, я была ошеломлена, и смущена, и…
— Прошу, переходи к делу, Изабель. Я готов услышать что угодно.
Это было не так, совсем не так. Но знать, с чем ты столкнулся, — куда лучшая боевая стратегия, нежели оставаться в неведении, кто предаст тебя следующим.
— Прошу тебя, не сердись.
— Я не могу предсказать свои чувства, пока не узнаю, о чем речь.
— Когда мы… Когда ты и я… Когда мы…
— Пожалуйста, Изабель, довольно терзать меня!
Она глубоко вздохнула.
— Когда я не смогла понять, как снимается твоя одежда… ты ведь помнишь?
— Это воспоминание до сих пор обжигает мой ум, Изабель. Я с того утра почти ни о чем больше и не думаю. И в чем тут дело?
— Я действительно не знала, с чего начать, как снять с тебя…
— Я помню!
— Но это не потому, что я ничего не знаю о мужской одежде.
— А мне показалось именно так.
Изабель отмахнулась.
— Ну да, да, я запуталась, не поняла, как это все на тебе держится. Или как снимается. Но не потому, что я никогда не была с мужчиной.
— Прости, не понял?
— Я не девственница, Артур. Но ты решил именно так, а я была очень растеряна и смущена, и…
Король Артур разинул рот.
— То есть ты утверждаешь, что там, — он ткнул пальцем в сторону замка, — мы могли заняться любовью, но ты не знала, как меня раздеть?
— Что-то вроде этого.
Изумление и облегчение короля были так велики, что он даже забыл о разочаровании из-за упущенной возможности.
— Так это и есть твой ужасный секрет? — рассмеялся он.
— Ты смеешься надо мной? — спросила она.
Графиня выпрямилась во весь рост и посмотрела на короля раздраженно и высокомерно.
— Нет, Изабель, я смеюсь над собой. Сколько раз за этот день я воображал, как соблазняю тебя, невзирая на твое будущее! Сколько раз представлял, как мягко я овладел бы тобой, не причиняя боли и не думая о том, каким виноватым почувствовал бы себя после!
— Так ты не сердишься?
Король продолжал смеяться, не в силах остановиться.
— Я просто в бешенстве!
Изабель окинула его скептическим взглядом.
— Ты очень забавно это выражаешь.
— Ты представить не можешь, о чем только я не подумал, о каком предательстве… Я был напуган до полусмерти, как ты говоришь, тем, что могу от тебя услышать. Но такого не ожидал.
— Тогда с чего бешенство?
— Из-за того, что я не дал тебе возможности все объяснить. Ведь я учу своих солдат, что прежде всего необходимо научиться слушать. А сам не прислушался.
— Я ничего и не объясняла. Я промолчала, а это тоже своего рода ложь.
Артур потер подбородок; с его плеч как будто свалился тяжкий груз.
— В этом и кроется твое непомерное вероломство, графиня?
Изабель немного помолчала.
— Ну да, думаю, в этом.
— И ты раскаиваешься? — спросил король, не в силах стереть улыбку с лица.
— Не могу и передать, как сильно! Ты не единственный, кто весь день фантазировал.
— В таком случае король решает простить тебя. Если такое никогда больше не повторится.
Она присела в реверансе.
— Мое самое искреннее желание, сэр, состоит в том, чтобы кое-что повторилось снова.
— И ты позволишь мне объяснить, как снимается моя одежда?
— Я всегда была сторонницей обучения новому.
Артур усмехнулся, подхватил Изабель и закружил.
— Как я тебя люблю, Изабель!
И тут же поставил ее на ноги, ошеломленный словами, что сорвались с его губ. А потрясенное выражение лица графини сказало ему, что эти слова были слишком поспешными.
— Прости. Я сам не понимаю, почему у меня это вырвалось. Наверное, от избытка чувств.
— А что, если прямо из сердца? — прошептала она.
— Но ты не готова услышать эти слова.
— От этого они не становятся менее ценными. Скорее наоборот, ты ведь не собирался такого говорить. Ты сказал то, что думал.
— Я не имел права. И понимаю, что ты, скорее всего, не готова ответить.
— А может быть, и готова, — тихо сказала Изабель, проводя пальцем по его лицу, от виска до подбородка, — Может, и готова.
— Если так, могу я услышать, как твои чудесные губы произнесут это?
— Я влюбилась в тебя, Артур. Похоже, положение у меня — хуже некуда, но ведь сердцу не прикажешь, правда? Оно хочет того, чего хочет.
— Да, правда.
Изабель хитро улыбнулась.
