Поднимаюсь на второй этаж, а сердце уже сбивается с привычного ритма. Сейчас я узнаю больше. О клинике, о препаратах, о маме... Король посеял во мне зерно сомнения, и нужно отметить, что садовод из него способный. Не прошла и ночь, как оно взошло.
Захожу в кафе, сажусь за столик возле окна. Обычно он всегда занят, но сегодня мне везет.
Снимаю шапку и заказываю чашку кофе.
Смотрю на Казанский. Вспоминаю мамин голос. Она рассказывала о том, что здесь захоронено сердце Кутузова. Наши прогулки по городу были редкими. Но я очень их любила. Мы всегда бродили по любимым местам, покупали всякие сувенирные штуки, заказывали на Невском портреты у свободных художников.
— Алина.
Отвлекаюсь от окна. Я видела эту женщину всего лишь несколько раз. Она никогда не присутствовала на собраниях, никогда не забегала в офис. Ее работа была полностью сосредоточена на производстве «Артериума». И я ее запомнила не такой. Ее волосы собраны в небрежный пучок, а под глазами образовались черные пятна. Губы и руки подрагивают.
Она садится напротив меня и хватает меню. Теребит пальцами пластиковые странички.
— Здравствуйте, — отвечаю, — все в порядке?
Заглядываю в ее блуждающие по буквам глаза.
— Смерть преследует нас, — она откладывает меню и подвигается ближе.
Замечаю на лице отпечаток сумасшествия. Не иначе.
— Ты тоже это чувствуешь. Я знаю, — довольно улыбается, а мне становится жутко.
Я собиралась встретиться с компаньоном, а не с душевнобольной женщиной.
— Зачем вы позвали меня? — отхожу от шока.
— Предупредить, — она пытается схватить меня за запястье своей рукой в перчатке, но я не даю ей этого сделать.
Другой рукой крепко прижимаю к себе клатч. Понимаю, открыть стрельбу в кафе я не смогу, но почему-то так все равно спокойнее.
— О чем?
— Вот что я нашла у себя под дверью.
Протягивает мне смятый лист бумаги.
Разворачиваю его, пытаюсь прочесть корявые буквы.
«Раз, два, три, четыре, пять,
Я иду тебя искать.
Буду резать, убивать.
Не пытайся убежать».
— Это шутка какая-то? — хмурюсь, хотя на самом деле мне не смешно.
Бросаю лист на стол, а хозяйка бережно складывает его в несколько раз и прячет в карман.
— Вы ходили с этим в полицию? — задаю еще один вопрос.
— Полиция...
Она смеется, а меня пронизывает чувство дежа вю.
— Полиция не поможет, — резко прекращает смеяться, — возмездие настигнет каждого.
— Какое возмездие? Я ничего не делала!
Стараюсь держать себя в руках, но голос все равно срывается на крик.
— Это все препарат, — она переходит на шепот и нервно оглядывается по сторонам.
Ангелина Семенова. Бизнес-вумен, холодная и расчетливая. По специальности фармацевт, но помимо этого несколько лет в Индии изучала аюрведу. Многие относились к этой науке, как к псевдо, вроде моей матери. А некоторые, вроде Виктора, считали это протонаукой.
Но тем не менее, Ангелина внедряла свои идеи в выпускаемые препараты и результат был весьма и весьма успешен. Но сейчас я не видела перед собой этого человека. Напротив меня сидела напуганная, психически неустойчивая женщина.
— Какой препарат? — закрадывается подозрение, что речь идет о золотой ампуле.
— Алина, ты многого не знаешь, — она качает головой, — «Артериум» не просто клиника. Это зло в чистом, неразбавленном виде. Обычно, когда рождается такое детище, от него пытаются избавиться. Откреститься. Но мы допустили ошибку.
— Мы? — перебиваю ее.
— Я и твоя мать. Она уже поплатилась своей жизнью. Скоро моя очередь...
— Вы знаете кто убил мою мать? — спрашиваю, а сама не дышу.
— «Артериум» занимается не совсем законными делами. Знаешь, что такое неодобренные субстанции?
Коротко киваю. Конечно знаю. Любые фармакологические субстанции, не вошедшие в списки и не одобренные ни одним органом государственного регулирования в области здравоохранения к использованию, именно так и называются.
— Я много слышала о кислотах, которые обновляют организм. Генный и клеточный допинг. В его силах изменить последовательность генома или изменить экспрессию генов по любому механизму. Это лекарство блокирует физиологические изменения, в том числе старение, увеличивая силу организма. Мы изучили все источники, приглашали в клинику различных профессоров, ведущих врачей, которые используют запрещенные способы омоложения, в том числе и стволовые клетки.
Мы выяснили что с тридцатипятилетнего возраста, мышечная масса и сила начинают снижаться. Со временем человеку все сложнее восстанавливать дегенерирующие скелетные мышцы, а в пожилом возрасте это значительно ограничивает способность вести полноценную жизнь. И у нас получилось обыграть Бога. Обмануть смерть. Мы не вылезали из лаборатории и изобрели его.
Фермент, который сверхэкспрессируется на фоне старения и влияет за возрастную дисфункцию.
— Но?
Я понимала, что это лишь светлая сторона. Золотой бок красивой ампулы, которая привлекает внимание и подсознательно пробуждает желание завладеть ею. Какая женщина не мечтает обрести вечную молодость?
— Мы проверили препарат. И при исследовании химического состава крови мышей, пришли к выводу, что терапия не вызвала побочных эффектов.
Вижу как глаза Ангелины горят азартом. Ее до сих пор не отпускает то самое зло. Она в его власти. Охвачена, околдована, загипнотизирована.
— Не только женщины хотят вечную молодость. К нам шли спортсмены, чтобы стать выносливее, мужчины с импотенцией, чтобы вернуть свою силу, женщины, которые были недовольны своей внешностью. Бизнес процветал. Но даже в райском саду обитало зло. Дьявол смог пробраться в Эдем, что говорить об «Артериуме»?
— Это же эффект плацебо. Не более того, — пожимаю плечами.
— Скорее дефект, — перебивает, — твоя мать заключила сделку с Дьяволом. Дьявол ее и убил.
Повторяет одно и то же. Выводит из себя, наматывает мои нервы как тонкий волос на палец. До меня вдруг доходит, что это бред. Бред сумасшедшей, которая помешалась.
— Ты думаешь, что я сошла с ума? — усмехается, — может быть. Но послушай мой совет: держись подальше от Виктора.
Удивляюсь еще больше. Круг скопления зла сузился.
— Вы говорите о том, что «Артериум» приносит зло. Я хочу отказаться от своей доли. Продать ее.
— Это Виктор тебя натолкнул на эту мысль? Я костьми лягу, но не дам ему заполучить «Артериум». Он — мой.
Ее зрачки расширяются, а мне хочется поскорее уйти.
