Побродив немного по лагерю, Порес высмотрел палатку поновее и, понаблюдав за тремя солдатами, сидящими у ближайшего костра, с серьезным видом направился к ним.
– Солдаты… Вольно. Внутри палатки стоит перегородка?.. Отлично, так и думал.
– Ту часть занял сержант Урб, лейтенант…
– Замечательно. Увы, друзья мои, у меня для вас печальные новости. Капитан Добряк реквизирует эту палатку в мою пользу. Я отказывался – ведь несправедливо же? – но вы знаете капитана Добряка.
Солдаты угрюмо закивали. Порес удовлетворенно кивнул и похлопал по сумке.
– Я отвечаю за снабжение, и мне нужно тихое место. Штаб закрыли, поэтому я перебираюсь сюда. Но вот что я вам скажу, друзья – и обязательно передайте это сержанту Урбу, – я отвечаю за снабжение, экипировку и – провиант я уже упоминал? – так вот, за провиант для офицеров тоже, а в него входит недурственное вино. К чему это я? А к тому, что даже столь безупречный снабженец, как я, не может не «потерять» ящик-другой.
Солдаты понимающе заулыбались.
– Располагайтесь, лейтенант.
– Превосходно. А теперь не мешайте мне.
– Так точно, лейтенант.
Порес вошел в палатку и, перешагивая через вещмешки и скатки, направился к занавеске. За ней обнаружилась приличная походная кровать, чистое белье и взбитая подушка. Скинув сапоги, Порес уселся на раскладушку, притушил светильник и открыл сумку. В ней лежали пять фляжек, которые он конфисковал у рекрутов.
Узнать о человеке можно по его излюбленному напитку или наркотику. Что ж, пора познакомиться с новоиспеченными охотниками за костями поближе: составить, так сказать, их интеллектуальный портрет.
Порес достал первую фляжку и выдернул пробку.
– Он заставил нас блевать, – сказала Бутыли.
– Всех заставлял, – отозвалась Целуй. – Так, теперь поставь этот колышек под углом, пока сестра замахивается.
– Она мне не сестра.
– Сестра. Мы все теперь сестры и братья. Армия – это одна большая семья.
Сальцо перехватила молоток двумя руками.
– Тогда командиры, выходит, родители?
– Когда как.
– Как это?
– Ну, если твои родители были психами, садистами, никчемными или отбитыми на голову, а то и все вместе, тогда да, командиры именно такие.
– А вот и не всегда, – заметил капрал Правалак Римм. Он принес походные матрасы. – Некоторые командиры знают свое дело.
– Это не имеет значения, Римм, – сказала Целуй.
– Согласен. Имеет значение только то, готов ли ты исполнять их приказы, когда запахло жареным. – Он бросил две скрутки на землю. – Эти кладете в палатку, только хорошенько разровняйте. И подыщите себе небольшой уклон: голова должна быть выше, чем ноги, иначе будут сниться кошмары, а наутро голова будет раскалываться…
– В этом не сомневайся, – заметила Целуй. – Чуешь, как от них разит?
Римм, скривившись, отобрал молоток у Сальца.
– Умом рехнулась, Целуй? Она же раздробит ей руки.
– Зато на одну обузу меньше на марше.
– Ты шутишь?
– Только отчасти. В общем, с людьми у меня не очень, так что ты займись ими. А я пойду в город вытаскивать Мертвоголова из объятий Хеллиан.
Целуй ушла, а Бутыли облизала пухлые губы.
– Капрал Римм?
– Чего?
– В вашем взводе есть солдат по имени Мертвоголов?
Правалак Римм улыбнулся.
– О, погоди, скоро ты с ним познакомишься.
– Новое имя мне не нравится, – проворчал Балбес. – Я все бодрился, чтобы не думать, будто иду на казнь. Так старался предстать в нужном свете. И что взамен? Он назвал меня Балбесом.
Драчунья похлопала его по руке.
– Не нравится имя? Ничего страшного. Когда капитан, он же лейтенант, он же мастер-сержант Добряк-Порес заглянет в следующий раз, мы скажем ему, мол, сержант Балбес захлебнулся в ведре с помоями, но на его место явился брат-близнец по имени… Как хочешь, чтоб тебя называли?
Балбес наморщил лоб. Почесал затылок. Подергал за ус. Прищурился. Пожал плечами.
– Не знаю, надо подумать.
Драчунья мило улыбнулась.
– Ладно, давай помогу. Ты должник?
– Ага. И причем на пустом месте. Видишь ли, Драчунья, я жил достойно, даже преуспевал. У меня была жена – милая, но, как мне всегда казалось, простоватая, попроще меня даже. И это здорово, потому что я вроде как получался главный, а мне нравится командовать…
– Только не вздумай никому здесь такого говорить.
– Вот беда. Только пришел, а уже все испортил…
– Нет, не ты, а твой утонувший брат.
– Что? Клянусь Странником, он и правда утонул, но откуда ты об этом знаешь?! А, погоди. Все, понял! Очень умно!
– Итак, дела у тебя шли хорошо.
– Дела? А, ну да… Дела шли хорошо, более того, у меня появились деньги на инвестиции. Впервые в жизни я решил куда-то инвестировать и выбрал строительство. Не моя область, конечно…
– А твоя какая была?
– Делал и продавал лампады и большие масляные лампы для храмов. Бронзовые, медные, иногда из глазурованной глины.
– И вдруг решил вложиться в строительство.
– Ага, и все рухнуло. Как раз перед тем, как явились вы. Я потерял все. Жена тут же заявила мне, что на самом деле только и ждала, пока не подвернется кто-то побогаче да покрасивее. И сбежала! – Он потер ладонями лицо. – Думал покончить с собой, но все не мог решить, как лучше. И потом меня осенило: пойти в армию! Но не в летерийскую. Наш новый король едва ли станет затевать войны. К тому же меня наверняка оставили бы в городском гарнизоне, и мне пришлось бы постоянно видеть своих якобы друзей, а им пришлось бы постоянно делать вид, будто мы незнакомы. И тут я узнал, что вы, малазанцы, отправляетесь на войну…
– Правда? Впервые слышу.
– Ну или что-то вроде того. А потом я подумал: ведь можно пойти в армию не за тем, чтобы побыстрее погибнуть. Что, если в ней я начну новую жизнь? Вот только, – и он с досадой хлопнул себя по бедру, – все сразу пошло наперекосяк…
– Да все в порядке. – Драчунья, крякнув, поднялась; летериец остался сидеть у своего походного тюка. – Это у Балбеса все пошло наперекосяк, забыл?
– Что?.. А ведь и правда!
– Кажется, я придумала тебе новое имя. Как насчет того, чтоб зваться Рассветом?
– Рассветом?
– Ну да. Сержант Рассвет. Новая жизнь брезжит на горизонте, как восходящее солнце. Каждый раз, слыша это имя, ты будешь думать о том, что начал жить заново. Без долгов, неверных друзей и сбежавших жен.
