– Тегол, ты и впрямь намерен заставить простой люд поверить в справедливость?
– В данном случае, жена, речь больше о сладкой мести, но, уверяю, во всем этом есть глубокий смысл. Но довольно пустопорожней болтовни… У нас в гостях благородный эмиссар акриннаев! Подходите, друг мой, подходите!
Великан в накидке из волчьей шкуры подошел к трону. Выглядел он свирепо.
– Передайте нашу благодарность скипетру Иркулласу за сей чудесный дар, – произнес, улыбаясь, король Тегол, – и скажите, что мы воспользуемся им… при первом удобном случае.
Лицо воина скривилось еще сильнее.
– Воспользуетесь? Каким образом? Это дурацкая поделка, государь. На вашем месте я бы засунул ее куда подальше и забыл. В какой-нибудь чулан.
– Ах вот как… Тогда прошу прощения. – Тегол хмуро посмотрел на поделку. – Произведение искусства. Ясно.
– Это даже не скипетр придумал, – проворчал эмиссар. – Как будто есть какой-то древний договор между нашими народами. Обмен безделушками. У Иркулласа целая повозка, набитая похожим летерийским барахлом. Таскается за нами хромой собакой.
– Повозку тянет хромая собака?
– Если бы, – проворчал гость. – Ладно, у меня к вам дело. Может, приступим?
Тегол улыбнулся.
– Конечно же. Все это очень интересно.
– Что интересно? Я еще ничего не сказал.
– Тоже верно. Прошу вас, сударь.
– Мы полагаем, что баргасты убили наших торговцев. Более того, мы считаем, что разрисованные дикари объявили нам войну. И потому мы обращаемся к нашим верным соседям летерийцам за помощью в этой нежеланной войне.
Воин сложил руки на груди и уставился исподлобья на короля.
– Существуют ли прецеденты нашего участия в подобных конфликтах? – спросил Тегол, положив подбородок на руку.
– Существуют. Мы просим о помощи, вы говорите «нет», мы отправляемся домой. Иногда, – добавил эмиссар, – вы говорите «Конечно, но взамен мы требуем полтысячи акров пахотных земель и двадцать возов дубленых шкур. Ах да, и еще отчуждения Свободных земель Крина и одного-двух аманатов». Мы отвечаем грубым жестом и отправляемся домой.
– И других вариантов нет? – спросил Тегол. – Канцлер, что же так возмутило этих, как их там, бровастых?
– Баргастов, – поправил его Бугг. – Подозреваю, что Белолицые хотят вернуть себе земли предков, которые незаконно заняли акриннаи.
Тегол посмотрел на Джанат и вскинул бровь.
– Видишь, как много людей обеспокоены вопросом репатриации? Бугг, а эти… баргасты на самом деле родом из тех земель?
Канцлер пожал плечами.
– И что это за ответ?
– Самый честный, государь. Проблема в том, что кочевые племена вечно перемещаются – оттого их и называют кочевыми. Они накатывают и отступают, как волны. Давным-давно баргасты вполне могли населять равнины и бо́льшую часть Пустоши. И что с того? Когда-то там жили и тартеналы, и дшеки с имассами. Обжитая земля, ничего не скажешь. Но чьи претензии считать более обоснованными?
Эмиссар гоготнул.
– Кто живет там теперь? Мы. И только это имеет значение. Мы уничтожим баргастов. Иркуллас уже призвал Крин во главе с Военным вождем Завастом, призвал сафинандцев и д’рхасилани. А меня отправил в Летерас встретиться с новым королем.
– Если вы со своими союзниками в состоянии сокрушить баргастов, – сказал Тегол, – зачем вам мы? И чего вы хотите от меня?
– Хотим понять, не нанесете ли вы нам удар в спину. Наши разведчики сообщают, что под Летерасом стоит армия во главе с командующим…
– Мы и сами могли бы вам это сообщить, – произнес Тегол. – Нет нужды в разведчиках…
– Мы предпочитаем разведку.
– Хорошо. Ладно. Да, Брис Беддикт ведет летерийскую армию…
– В Пустошь, причем через наши земли.
– Вообще-то, сударь, – вставил Бугг, – наши войска по пути не зайдут на вашу территорию.
– А чужеземцы, которые выступают с вами? – спросил эмиссар, демонстративно оскалившись.
Тегол вскинул руку.
– Довольно, иначе мы со своей паранойей можем зайти очень далеко. Передайте скипетру Иркулласу от короля Тегола Летерийского следующее. Он может беспрепятственно воевать с баргастами, защищая свои земли, не боясь агрессии со стороны летерийцев. И со стороны малазанцев – то есть чужеземцев – тоже.
– Вы не можете говорить за чужеземцев.
– Нет, но их будет сопровождать армия Бриса Беддикта. Он проследит за тем, чтобы никакого предательства…
– Ха! Болкандо уже воюет с союзниками чужеземцев!
Бугг фыркнул.
– И это показывает, что у прославленного Болкандского союза хребет из соломы, – произнес он с нажимом. – Пусть болкандцы сами решают свои проблемы. А малазанцев ни вы, ни ваши земли не интересуют. Так и передайте Иркулласу.
Гость сощурился – его одолевала глубокая и, по всей видимости, патологическая подозрительность.
– Я передам ваши слова. Какие дары вы намерены вручить скипетру?
Тегол почесал подбородок.
– Устроит ли вас, сударь, фургон с шелками, льном, железными прутьями и сотней серебряных слитков?
Глаза эмиссара расширились.
– Устаревшие традиции следует без сожаления оставлять в прошлом. Уверен, скипетр Иркуллас со мной согласится. Идите же и счастливого пути.
Эмиссар поклонился и, пошатываясь будто пьяный, ушел.
Тегол посмотрел на Джанат и улыбнулся.
Она укоризненно посмотрела на него в ответ.
– Ты разоришь беднягу, супруг, ему ведь ни за что не подарить тебе нечто равноценное. Древние традиции существуют не просто так.
– Ничего он не разорится – вон сколько я ему всего дал.
– Но ему придется раздать все Военным вождям, чтобы купить их верность.
– Он бы так и так все раздал, – сказал Тегол. – И вообще, откуда взялось это идиотское представление, будто верность надо покупать? Это оксюморон.
– На самом деле дары накладывают на получателя определенные обязательства. Это-то и покупается, – сказал Бугг. – Государь, обращаюсь к вам как седа. Путешествие, в которое отправляется Брис, еще более опасное, чем нам казалось сначала. Меня тревожит его участь и участь его легионов.
– Полагаю, это связано с неведомыми нам мотивами малазанцев, – сказала Джанат. – Но Брис не обязан вести их дальше Пустоши, так ведь? Разве он не собирался вернуться сразу же, как только переход через эти негостеприимные края успешно завершится?
Бугг кивнул.
– Увы, сдается мне, что самые страшные испытания ждут именно в Пустоши. – Помолчав, он добавил: – На тех древних землях проливалась кровь. И прольется еще.
