Рава пожал плечами.
– С первого взгляда не похоже. У нее нет личной армии. Никакого элитного отряда, как легион Эвертайн у Абрастал или что-то похожее. Если у нее есть свои шпионы – а у какой королевы их нет, – то они занимаются только разведкой, не участвуя в активных диверсиях…
– И все же, – возразил Авальт, – кто-то явно выслеживает ваших шпионов…
– И даже в этом я не уверен. Каждый умирал при загадочных обстоятельствах… я бы даже сказал, таинственных. Несчастный случай – каждый раз. Как будто сам Странник каждому уделял личное… внимание.
– А это очень тревожная мысль, канцлер.
– Ну, по счастью, ни один не был раскрыт или захвачен. Все происшествия неизбежно приводили к внезапной смерти.
Авальт нахмурился.
– Единственное, чем я могу объяснить подобное, канцлер, это тем, что вся наша сеть настолько скомпрометирована летерийцами, что ни публичное разоблачение, ни пытки уже не нужны. И от этой мысли у меня мороз по коже.
– Вы полагаете, что летерийцам это удалось, – сказал Рава. – А не вероятнее, что компрометация началась в нашем собственном королевстве?
– Уж точно не от шпионов Таркульфа…
– Нет, их всех мы держим в руках. Нет, мой друг, неужели нельзя допустить, что королева заслала своих агентов во дворец Тегола?
– И они активно уничтожают конкурентов, да, это ужасно вероятно, – согласился Авальт. – Тогда что же она задумала?
– Хотел бы я знать. – И Рава подался вперед, вперив в Авальта тяжелый взгляд. – Попробуйте убедить меня, завоеватель, что ситуация ни в коем случае не заставит королеву выйти на первый план, что мы не дадим ей повод отставить мужа в сторону и дать сигнал.
Авальт задрожал. Только представить, как легион Эвертайн поднимается и выступает, чтобы разгрести кашу, заваренную в королевстве… нет, невозможно.
– Разумеется, – сказал он надтреснутым голосом, – нынешние игры слишком мелки для королевы Абрастал.
Лицо Равы посерьезнело. Он поднял пергамент и помахал им, как маленьким белым флагом.
– В приложении сообщается, завоеватель, что четырнадцатой дочери короля и ее служанки нет во дворце.
– Что? А куда они делись?
На это канцлер не ответил.
И его молчание наполнило Авальта ужасом.
* * *
Командиры болкандцев неторопливо и церемонно поднимались из лагеря на возвышенность, где ждали Танакалиан и Смертный меч. Близился вечер. Изморские легионы, построившись, уже маршировали к пойме в тысяче шагов от берега, где уже возводились ряды шатров и вспомогательные строения. Насекомые вились над братьями и сестрами блестящими на солнце тучами; их то и дело пронизывали ласточки с оранжевыми крыльями.
Речные ящерицы, гревшиеся весь день на берегу, начали на крепких ногах пробираться к воде, под вялым присмотром аистов и цапель, бродящих по камышовым отмелям.
Ночи здесь, подумал Танакалиан, будут неприятными. Он представил, как всевозможные ужасные ядовитые твари ползают, крадутся и летают в душной, влажной тьме. Чем скорее изморцы поднимутся к горным перевалам, тем спокойнее будет Танакалиану. Он впервые встретил безумно недружелюбную природу и был неприятно удивлен.
Он снова обратил внимание на канцлера Раву и завоевателя Авальта; невероятная парочка – каждого несли на кресле, закрепленном на плечах четырех рабов, медленно поднимающихся по склону – качались туда-сюда, как короли на шатких тронах. Другие рабы шли по бокам, опахалами отгоняя мошкару. Следом – еще дюжина рабов. На этот раз, по крайней мере, не было вооруженных охранников – на первый взгляд, хотя Танакалиан подозревал, что среди этих якобы рабов не один телохранитель.
– Торжественно приветствуем! – объявил канцлер, вяло помахав рукой. Потом скомандовал что-то своим носильщикам, и они опустили его кресло. Канцлер изящно спустился на землю, поправил шелковый халат; через мгновение к нему присоединился Авальт. Они подошли к изморцам.
– Безупречно выполненная высадка; мои поздравления, Смертный щит. Ваши солдаты в самом деле безупречно вышколены.
– Очень любезно, канцлер, – прогрохотала в ответ Кругава. – Однако, строго говоря, они не мои солдаты. Это мои братья и сестры. Мы в той же степени священнослужители, как и военные.
– Разумеется, – пробормотал Рава, – и, безусловно, именно это делает вас такими уникальными на этом континенте.
– Да?
Завоеватель Авальт улыбнулся и решил пояснить:
– Вы принесли с собой кодекс поведения, какого нет у местных армий. Мы надеемся многому научиться у вас – в плане дисциплины и поведения, – что можно применить у нас ко всеобщей выгоде.
– Больно слышать, – сказала Кругава, – что вы с таким пренебрежением относитесь к собственным солдатам, завоеватель.
Танакалиан посмотрел в сторону, прищурившись, как будто уловил солнечный блик на каком-то оружии вдалеке, и понадеялся, что ему удалось скрыть улыбку.
Когда он снова повернулся, он увидел, как глаза Авальта в клетке высохших шрамов расширились и снова сузились.
– Вы не понимаете, Смертный меч.
Рава сказал:
– Вы, наверное, уже знаете что-то о непрекращающихся происках, осложняющих союзы и соглашения о взаимной защите между пограничными странами, Смертный меч. Подобное, к сожалению, неизбежно. Сафинандцы не доверяют акриннаям, акриннаи не доверяют оул’данам и д’рхасиланцам. А болкандцы не доверяют никому из них. От чужеземных армий, как нам давным-давно известно, нельзя ожидать тех же высоких стандартов поведения, каких ждешь от собственной армии. – Он развел руками. – Завоеватель Авальт просто хотел выразить наше нежданное восхищение от того, что мы нашли в вас такую безупречную честь.
– А… – ответила Кругава с проницательным остроумием горного козла.
Авальт с трудом сдерживал гнев, и Танакалиан понял, что Смертный меч – при всей ее внешней бесчувственности – прекрасно уловила этот интересный порок командующего объединенными силами Болкандского королевства. Командир, страдающий вспыльчивостью и очевидным неумением ее скрывать – особенно в присутствии чужака и потенциального противника, – явно готов бездумно послать своих солдат ответить на любое оскорбление, реальное или мнимое. Значит, он более опасен, но менее угрожающ: первое – потому что готов на неожиданные, дерзкие поступки, а второе – потому что действовать будет тупо и напрямик, одержимый только всепоглощающим желанием получить удовлетворение.
Танакалиан прокручивал в голове все эти подробности, чтобы сформулировать для себя то, что Кругава, несомненно, поняла в мгновение ока. Теперь, когда Дестрианта нет, Кованому щиту приходилось быть как можно ближе к Смертному мечу, чтобы понять ее мысли и долг, который двигал ею.
Пока Танакалиан размышлял, канцлер Рава продолжал говорить:
