– Ну осталось всего две ведьмы, и не похоже, что шайхи могут еще что-то, кроме как махать нам костлявыми кулаками.
Умница поболтала ногой, подняв небольшие волны, тут же прибитые дождем.
– Скоро нам придется действовать. Необходимо перетянуть королеву на нашу сторону. Мы с тобой, Коротыш, возглавим депутацию к королю Теголу, с планом громадного переселения, который включит по крайней мере три сундука, набитых монетами.
– Один тебе, один мне, и один в казну Сумрак.
– Точняк.
– Думаешь, она на это пойдет?
– А почему нет? Мы уже не можем оставаться на этом тухлом берегу, правда?
– Именно. Она же спасла нас с тонущего острова? Так с чего ж ей теперь дать нам утонуть здесь в неиссякаемой моче Странника. Фентовы пальцы, что за несчастное место!
– Знаешь, – сказала, помолчав, Умница, – мы с тобой могли бы бросить их всех. И отправиться в Летерас. Как думаешь, сколько нам потребуется времени, чтоб восстановиться?
Коротышка покачала головой.
– Нас узнают, дорогуша. Хуже того, второй раз наша схема не сработает: люди увидят знаки и поймут что к чему.
– Э-э-э, по моим прикидкам, каждые пять лет можно найти новых людей с лишними деньжатами. И готовых с ними расстаться.
– Возможно, но я не о том думаю, а о властях. Чего-то мне не хочется снова попасть под арест. А рецидив точно означает Утопалки.
Умница поежилась.
– Уловила. Ладно, тогда пойдем путем честных политиков, двинемся вверх по лестнице… э… светской власти. Будем отжимать деньги в рамках закона.
Коротышка пососала растабак и кивнула.
– Это можно. Битва за популярность. Мы расколем наших соперников в Мнимой Ассамблее. Ты берешь одних, я других, мы изображаем из себя непримиримых соперников. И голосовать будем, как официальные представители Ассамблеи при дворе королевы.
– И станем костью в горле.
– Информация и богатство, вверх и вниз, вниз и вверх. И те и другие будут знать только то, что мы сочтем нужным сообщить.
– Именно. Все как тогда, когда мы были лживыми, жульничающими посредниками.
– Точно. Только тут мошенничества больше.
– Но с улыбкой.
– С улыбкой, дорогуша, непременно.
Йан Товис въехала в лагерь. Вокруг царила вонь. Обитатели бродили в грязи под дождем. Весь неглубокий залив потемнел от стекающих в него нечистот. Еды не хватало. Лодки, стоящие на якоре в заливе, качались в набегающих волнах.
Путь смертных. Сумрак покачала головой.
Не обращая внимания на устремленные со всех сторон взгляды, она проехала по временному городку до шатра ведьм. Спешившись, Сумрак перешагнула дренажную канаву и вошла внутрь.
– Беда тута, – каркнула из дальнего угла Сквиш. – Люди заболевают – а у нас кончаются травы и прочее. – Она злобно уставилась на Сумрак.
Пулли, стоящая рядом, пожевала десны и спросила:
– И чего делать будете, величие? Пока все не померли?
Йан ответила без раздумий:
– Нам надо отправляться в дорогу. Но не по пути смертных.
Можно ли поразить двух древних старух?
Похоже, можно.
– С помощью моей королевской крови я открою Галланову Дорогу. – Она посмотрела на двух ведьм, застывших с разинутыми ртами и распахнутыми глазами. – К Темному Берегу. Я поведу нас домой.
Он хотел бы вспомнить свое имя. Хотел какого-то понимания. Как могло сборище таких несхожих брести по такому опустошенному пейзажу? Это конец света? И они – все, кто остался?
Нет, не так, не совсем. Хотя никто из ворчащих и ругающихся спутников не думал оглядываться назад, сам он то и дело поглядывал на туманный горизонт, откуда они пришли.
Там кто-то был.
Кто-то шел за ними.
Если бы он смог разобраться во всех важных вещах, он, возможно, боялся бы меньше. И даже понял бы, кто преследует их. И успокоился.
А остальные смотрели только вперед, как будто у них нет ни выбора, ни желания поступать иначе. Строение, к которому они отправились – похоже, несколько недель назад, – наконец-то начало приближаться. Оно было такое огромное, что чувство расстояния и перспективы плохо работало; и все равно невозможно было оценить пройденный путь. Он начал подозревать, что и чувство времени его подводит, что остальные совершенно иначе оценивают, сколько прошли за день – так ведь разве он не призрак? Он мог только скользить между ними, как тень. Он не чувствовал тяжести их каждого шага. Даже их страдания не трогали его.
Однако, по всем разумениям, не он ли должен ощущать время компактным, сгущенным до эфемерной легкости? Откуда же тогда такая тяжесть на душе? Опустошенность? И лихорадочное ощущение медленных изменений в каждом из них, в одном за другим, беспрерывно? Когда он впервые пробудился среди них, он ощущал счастье. А теперь казалось, что он в ловушке.
Строение вздымалось в чистое голубое небо. Серо-черная, покрытая резной чешуей, возможно, прорезанной трещинами и испещренная ржавыми пятнами, башня была произведением чуждого зодчества. Поначалу она казалась почти развалиной, гнилым клыком, потерявшим форму за века заброшенности. Но чем ближе они подходили, тем больше менялось впечатление. И все равно… на равнине вокруг строения не было признаков поселения, намеков на когда-то засеянные поля, не было дорог или тропинок.
Теперь можно было разглядеть подробности монумента. Наверное, в тысячу саженей высотой, в одиночестве, с пустыми глазницами, стоял, опираясь на задние конечности и закругленный хвост, каменный дракон. Одна передняя лапа была опущена, когти вонзились в землю; другая поднята и чуть отведена в сторону, словно чтобы смести преградившего дорогу врага. Напряженные задние конечности стояли асимметрично.
Не бывало настоящих драконов такого размера, но, подходя ближе – в пораженном молчании – они видели поразительные подробности. Радужные завитки на каждой чешуйке, присыпанной пылью; взбухшая кожа вокруг когтей – а каждый полированный коготь, в половину человеческого роста, покрыт царапинами и сколами. Стали видны складки на шкуре, которые они сперва приняли за трещины; тяжесть провисших мышц; швы и кровеносные сосуды в сложенных изогнутых крыльях. Выше груди дракон был закрыт мутной дымкой, словно кольцом взвешенной пыли.
– Нет, – прошептал Таксилиец. – Не взвешенной. Кольцо движется… плывет по кругу, видите?
– Колдовство, – сказала Бриз странно спокойным голосом.
– Как будто миллион лун вокруг мертвого солнца, – заметил Раутос. – Бесчисленные безжизненные миры, каждый не крупнее песчинки – думаешь, их удерживает магия, Бриз? Ты уверена?
– А что же еще? – отрезала она. – Ты опять за свое. Теории. О том, об этом. Как будто объяснения что-нибудь значат. Как поможет твое знание, жирный болван?
