– Упустили? Проклятые идиоты, посмотрите на мое лицо! И это все зря?
Мимо громадного фаларца выбегали, кашляя и утирая обильные слезы, посетители.
Геслер с трудом поднялся, потряхивая головой.
– Пошли, – невнятно сказал он, – за ним; надеюсь, Горлорез и Улыбка смогут его придержать.
Подошли Битум и Корабб, оглядывая поле битвы.
– Корабб, – сказал Битум, – останься с Кориком и постарайся привести его в чувство.
Сам он с Флаконом, Геслером, Ураганом и Бальзамом поспешил за беглецом.
Бальзам покосился на Флакона.
– Да я бы его сделал!
– Этот дуралей нужен нам живым, дубина, – отрезал Флакон.
Сержант разинул рот.
– Правда?
– Гляди, – прошипел Горлорез. – Вот он!
– Здорово хромает, – отметила Улыбка, снова убирая кинжал в ножны. – Давай с двух сторон и хватаем за лодыжки.
– Хорошая мысль.
Горлорез двинулся влево, Улыбка – вправо; и притаились с двух сторон площадки на этой стороне моста. Они слышали «топ-шурх» хромающего беглеца, приближающегося по пролету моста. С другого берега, от конца рыночной улицы, раздались пронзающие воздух крики. Шаги на мосту участились.
В нужный момент, когда беглец добрался до конца моста и ступил на булыжную мостовую, два малазанца выскочили из укрытий и вцепились каждый в свою ногу человека.
Все трое повалились на мостовую.
Через несколько мгновений, под бурный рев проклятий, среди тычков и пинков появились остальные преследователи, и наконец удалось прижать жертву к земле.
Флакон подошел ближе, чтобы взглянуть на красное, в синяках, лицо побежденного.
– Ну правда, сержант, ясно же было, что дело безнадежное.
Скрипач сверкнул глазами.
– Гляди, что ты с моим носом сделал! – рявкнул Ураган, ухватив Скрипача за руку с явным намерением сломать ее пополам.
– В таверне «дымарь» запустил, да? – поинтересовался Флакон. – Какая расточительность!
– Вы все поплатитесь, – сказал Скрипач. – Вы и понятия не имеете…
– Вполне может быть, – сказал Геслер. – Ну что, Скрип, мы будем держать тебя тут до скончания времен или пойдешь миром? Что адъюнкт хочет, то адъюнкт получает.
– Тебе легко говорить, – прошипел Скрипач. – А посмотри на Флакона. Весело ему?
Флакон нахмурился.
– Нет, мне не весело, но приказ есть приказ, сержант. Нельзя просто взять и сбежать.
– Надо было взять парочку «шрапнелей», – сказал Скрипач. – Пригодились бы. Ладно, поднимите меня – все равно я, похоже, колено разбил. Геслер, у тебя челюсть из гранита!
– Ага, и в профиль смотрится хорошо, – отозвался Геслер.
– Так мы за Скрипачом охотились? – неожиданно спросил Бальзам. – Нижние боги, он бунтовщик или чего?
Горлорез похлопал сержанта по плечу.
– Да все нормально, сержант. Просто адъюнкт хочет, чтобы Скрипач провел Прочтение, вот и все.
Флакон заморгал. Вот и все. Конечно, ничего такого. Жду не дождусь.
Скрипача поставили на ноги, но мудро не выпускали из рук по дороге в казармы.
Серый и призрачный, продолговатый силуэт висел в проеме двери мертвой башни Азатов. Он казался безжизненным, но, конечно, так только казалось.
– Можно камни бросать, – сказала Синн. – Они ведь спят по ночам?
– В основном, – ответил Свищ.
– Наверное, если не шуметь.
– Наверное.
Синн поежилась.
– Камни?
– Попадешь, и они проснутся и полетят наружу черным роем.
– Всегда ненавидела ос. Вот сколько себя помню… Наверное, когда-то меня больно ужалили, как думаешь?
– А кого не жалили? – Свищ пожал плечами.
– Я могу их просто поджечь.
– Никакого волшебства, Синн, только не здесь.
– Ты ведь вроде сказал, что дом мертв.
– Ну да… думаю, что да. Но двор, может быть, нет.
Она огляделась.
– Тут копались.
– А ты вообще будешь говорить с кем-либо, кроме меня? – спросил Свищ.
– Нет. – Короткое, абсолютное и непререкаемое слово не располагало к продолжению дискуссии.
Он взглянул на нее.
– Ты ведь знаешь, что будет ночью?
– Мне все равно. Я и близко не подойду.
– Это неважно.
– Возможно, если спрятаться внутри здания, то нас не затронет.
– Возможно, – согласился Свищ. – Только сомневаюсь, что колода работает так.
– Откуда тебе знать?
– Да, я не знаю. Вот только дядя Кенеб мне сказал, что в прошлый раз Скрипач говорил обо мне, а я прыгал в море – и меня не было в хижине. Но он знал, он точно знал, что я делаю.
– А что ты делал?
– Я отправился искать нахтов.
– Но откуда ты знал, что они там? Бессмыслица, Свищ. Да и какая от них польза? Они просто повсюду следуют за Вифалом.
– Если не охотятся за ящерками, – улыбнулся Свищ.
Но сбить Синн было непросто.
– Смотрю на тебя и думаю… о Мокре.
На это Свищ не ответил. Вместо этого он пошел по неровным булыжникам дорожки, не спуская глаз с осиного гнезда.
Синн двинулась следом.
– Так это ты – то, что грядет?
Он фыркнул.
– А ты – нет?
Дойдя до порога, они остановились.
– Думаешь, заперто?
– Чш-ш…
Свищ пригнулся и пробрался под громадным гнездом. Миновав его, медленно выпрямился и потянул дверную задвижку. Она осталась у него в руке, поднялось облако трухи. Свищ оглянулся на Синн, но ничего не сказал. Снова повернувшись к двери, он легонько ткнул ее.
Его пальцы продавили дверь, как вафлю. Снова посыпались опилки.
Свищ поднял обе руки и уперся в дверь.
Преграда рассыпалась тучей щепок. Металл звякнул на полу, а через мгновение облако пыли втянулось внутрь, словно дом вдохнул.
Свищ перешагнул через кучу гнилого дерева и скрылся во тьме.
Синн тут же двинулась за ним, на корточках и не мешкая.
* * *
В густой тени почти мертвого дерева во дворе Азатов лейтенант Порес зарычал. Возможно, следовало позвать их обратно, но это означало бы раскрыть свое присутствие; а хотя никогда нельзя быть уверенным по поводу приказов капитана Добряка – отданных с намеренной неопределенностью, как тонкий слой листьев над ямой с кольями, – Порес подозревал, что должен соблюдать некоторую скрытность, следя за двумя мелкими.
