– Мои неприкрытые что? Это называется макияж! И одежда!
– Скорее похоронное убранство, – пробормотала Джанат.
Тегол с Буггом поморщились.
Шурк Элаль надменно усмехнулась.
– Ревность королеве не к лицу…
– Какая еще ревность? Вы в своем уме?
Разговор продолжался на все более повышенных тонах.
– Да, ревность! Я, в отличие от вас, не старею, и одно это…
– Верно, не стареете, лишь продолжаете… разлагаться.
– Это ваше моральное разложение не скроешь! А мне достаточно лишь раздобыть свежий мешочек душистых трав!
– Это вам так кажется!
– Ни один мужчина еще не жаловался. Уверена, вы тем же похвастаться не можете.
– К чему это вы клоните?
Шурк Элаль выбрала самый жестокий ответ: промолчала. И многозначительно пригубила вина.
Джанат, шумно дыша, повернулась к мужу.
Тот закрылся, как будто опасаясь удара.
– Дорогой супруг, – с нажимом произнесла королева, – я недостаточно вас удовлетворяю?
– Что вы, совсем наоборот!
– Вы обсуждаете меня в приватных беседах с этим… существом?
– В приватных?.. Тебя – с ней? Вовсе нет!
– Ясно. Тогда что же вы с ней обсуждаете?
– Ничего…
– А, вы двое слишком заняты, чтобы разговаривать…
– Что?! Нет!
– Ах да, нужно же иногда и договориться, кто следующий сверху. Конечно.
– Я не… мы не…
– Ну что за бред! – не выдержала Шурк Элаль. – Зачем мне заморачиваться насчет Тегола, если я могу заполучить себе кого-то вроде Ублалы Панга?
Король усердно закивал, потом вдруг нахмурился.
Джанат, сощурившись, посмотрела на мертвую капитаншу.
– То есть, хочешь сказать, мой муж для тебя недостаточно хорош?
Бугг хлопнул в ладоши и поднялся.
– Пожалуй, прогуляюсь по саду. С вашего позволения, государь…
– Нет! Стоять! Только вместе со мной!
– Даже думать не смей, – прошипела Джанат. – Я тут, между прочим, отстаиваю твою честь.
– Ха! – гаркнула Шурк Элаль. – Вы отстаиваете свой выбор в мужчинах! Это другое.
Тегол отодвинул кресло и, собрав в кулак остатки достоинства, поднялся.
– Исходя из этого можем заключить, – произнес он надменно, – что вечера ностальгических воспоминаний впредь следует устраивать абстрактно…
– Метафорически, – подсказал Бугг.
– …а не буквально, да. Именно. А сейчас мы с канцлером пойдем подышим ночным воздухом. Музыканты!.. Да, вы там! Наканифольте свои смычки, или как у вас это называется. Музыку! Что-нибудь легкое!
– Примирительное.
– И примирительное!
– Успокаивающее.
– Успокаивающее!
– Но не снисходительное…
– Но не… Ладно, Бугг, этого хватит.
– Безусловно, государь.
Тру́сы поспешно ретировались. Наконец дверь трапезной закрылась, и музыканты решили, какую песню сыграть. Капитан откинулась на спинку кресла, молча глядя на королеву, затем спросила:
– Ну и в чем дело?
– Вчера вечером у меня были гости, и я бы хотела, чтобы ты с ними встретилась.
– Хорошо. В каком качестве?
– Возможно, им понадобятся твои услуги и твой корабль. Все сложно.
– Не сомневаюсь.
Джанат жестом подозвала служанку – невысокую толстуху с рябым лицом – и прошептала ей распоряжение. Та вперевалочку удалилась.
– Теголу, я смотрю, ты совсем не доверяешь, – сказала Шурк, провожая служанку взглядом.
– Дело не в доверии, скорее в устранении соблазнов.
Капитан фыркнула.
– Не поможет, ты ведь понимаешь? К тому же, он король, а значит, имеет право на свои королевские излишества. Это непреложный закон. Единственный разумный выход – самой воспользоваться тем же правом.
– Шурк, я – ученый. Это не мой способ…
– Так пусть будет твоим, твое величество. И сразу гора с плеч у вас обоих: никакого недоверия, никакой ревности, никаких неоправданных ожиданий. И невыполнимых запретов.
– Послушать тебя, капитан, и жизнь станет сказкой.
– А то!
– Но все это ведет лишь в трясину презрения, предательств и одиночества?
– Вот в этом беда всех живых. Вы вечно зацикливаетесь только на плохом. Будь ты мертвой, как я, то увидела бы, насколько все бессмысленно. Пустая трата драгоценной энергии. Советую тебе завести собственную утулу – тогда ты начнешь думать нужным местом.
– То есть тем, что между ног.
– Именно. Это ведь наше сокровище, наша шкатулка с удовольствиями, а многие женщины запирают ее, а ключ проглатывают – и зовут себя добродетельными. А в чем смысл отказываться от дара и всего, что он дает? Безумие! Какой толк от добродетели, если она делает тебя несчастной?
– Шурк, есть и другие формы удовольствия…
– Но нет ни одной столь же доступной. Для нее не нужны деньги. Даже партнер не нужен, Странник помилуй! Говорю тебе, излишества – путь к блаженству.
– Ну и что, обрела ты свое блаженство? С излишествами-то у тебя все в порядке.
– Да, обрела.
– А если бы ты могла снова жить?
– Я думала об этом. Довольно много, надо сказать, с тех пор, как узнала про малазанского некроманта, который владеет ритуалом, способным вернуть меня к жизни.
– И?..
– Не могу решить. Тщеславие душит.
– И нестареющее лицо.
– Скорее возможность предаваться наслаждениям бесконечно.
– А вдруг это тебе когда-нибудь надоест?
– Сомневаюсь.
Королева Джанат поджала губы.
– Интересно… – пробормотала она.
Тегол сорвал шарик пинкфрута с дерева у фонтана, повертел в руке.
– Грубовато вышло.
– Они хотели, чтобы все выглядело натурально, – сказал Бугг. – Ты будешь его есть?
– Что?.. А, нет, просто решил постоять в многозначительно-задумчивой позе.
– Так и подумал.
Тегол протянул фрукт Буггу.
– Пожалуйста. И надо же было портить такую изящную в своей простоте сцену.
Журчание фонтана утонуло во влажных, чавкающих звуках.
– Шпионы, тайные жесты, – произнес Тегол. – Они хуже Гильдии крысоловов.
