Словно откуда-то извне доносится потрескивание дощечек. Видимо Лиза идёт следом, и мостик начинает пошатываться ещё сильнее. Едва удерживаюсь на «гуляющей» под ногами поверхности, а внимание по-прежнему приковано к манящей беседке. Что-то ждёт нас внутри? Не знаю, но и противиться беззвучному зову я не в силах. Иду. Вроде и времени много прошло, а путь всё не кончается. Зачарован мостик, что ли? В этом мире ничему нельзя удивляться.
А голова всё сильнее кружится и становится страшно: вдруг не дойду, вдруг дощечки не выдержат, провалюсь, упаду в воду. Да, я плавать умею, а вот Лизка… Она — нет. Вытащу ли я её в случае чего? Вот и спрашивается: зачем мы сюда полезли? Вернее, не так — чем думала Лизка, когда шла за мной?!
И вот, наконец, остаётся пара шагов, и я окажусь внутри хитросплетения алебастрово-белых ветвей. А беседка вблизи производит ещё большее впечатление — высотой метра четыре, в диаметре примерно столько же, если не шире. И какая-то она монументальная… Особенно в сравнении с ведущим к ней хлипким мостиком. Чего только стоит белоснежный пол из отполированного до блеска… Камня? Вот же, чудны дела! Прямо из него произрастает неведомое, образующее стены растение. Да и растение ли это? Или искусная резьба по всё тому же камню? Ан нет… От налетевшего порыва ветра листочки на ветвях ожили, с шелестом зашевелились.
— Вернулась? — заставив меня вздрогнуть от неожиданности, произнёс дребезжащий от старости женский голос.
Я едва не сверзилась в воду, искренне опешив от такого вступления. Разве я здесь когда-то была? Но ноги продолжают по инерции идти, и вот я уже ощущаю под ними твёрдую устойчивую опору, невольно переводя дух и растерянно озираясь по сторонам в поисках обладательницы так напугавшего меня голоса.
Хм… Никого. Стены у беседки не сплошные, восемь витых стволов поднимаются вверх, там ветвятся, образуя крышу, и снизу, до пояса оплетают образовавшуюся крытую площадку своеобразным парапетом. По периметру расставлены банкетки-диванчики на витых ажурных ножках, конечно же, тоже белые. В следующий миг Лизка отвлекла меня от созерцания этого чуда, слегка подтолкнув, чтобы я позволила войти и ей.
Стоило отвлечься на миг, и передо мной появилась обладательница так напугавшего меня голоса. Выглядела она жутковато: белая хламида с капюшоном, под которым не без труда удалось разглядеть сморщенное от старости лицо с глубоко запавшими глазами, едва виднеющимися под складками век и седыми кустистыми бровями; острый, напоминающий птичий клюв, нос, и узкая полоска бледных, кажущихся бескровными, губ. И все бы ничего, старость ведь естественна, но то, что эта пожилая женщина слегка просвечивала и её черты, и контуры одеяния плыли, будто отражение на потревоженной глади воды — это как раз и пугало. Старуха будто бы и не заметив моей растерянности, повернулась к Лизе и спросила:
— А ты, дитя чужого мира, тоже желаешь знать, что тебя ждёт?
Стоящая рядом подруга растерянно посмотрела на меня. Было видно, что ей любопытно и в тоже время страшно. И как понимать эту фразу? Почему «тоже»? Я разве о чём-то уже спрашивала? И почему именно Лизу старуха назвала «дитя чужого мира» в то время как ко мне сразу обратилась так по-свойски, будто я всегда здесь была и вот буквально полчаса назад отправилась в гости, но передумала и вернулась назад.
— Я сумею вернуться домой? — наконец-то решилась подать голос моя вечно бойкая подруга.
— Для той, что чужда сему миру, путь будет открыт, — размыто отозвалась провидица, а это явно была именно она, и тут же добавила: — Скоро.
Опять она про чуждость Лизы. А я-то как вообще?
— Насколько скоро? — забыв о минувших опасениях, встрепенулась Лиза, в зелёных глазах которой в тот же миг загорелся огонь надежды.
— То мне неведомо, — ответила старуха. — Я не вижу полную картину, лишь факты. Одно скажу точно — вам придётся проститься навсегда.
Мы невольно переглянулись. Что бы могли означать её слова? С кем-то из нас что-то случится? Но ведь она сама сказала, что Лиза вернётся… Да и Женоэль в курсе о произошедшей подмене, а значит Лизе больше ничего не угрожает. Или существует некая опасность для меня? Хм… Выходит именно так… Это я не вернусь. Ну что ж… Разозлиться бы мне на подругу за неудачный розыгрыш, но, увы. Что я потеряю кроме жизни?
— А я, я-то вернусь? — не выдерживаю.
— Ответ ищи в своём сердце, — был мне ответ. — Придёт время, и ты прозреешь…
— Что? — воззрилась я на старуху.
— Чему предписано судьбой свершиться, будет свершено, — как-то монотонно пробормотала та. И уже громче, добавила: — Слушай, и ты услышишь, смотри, и ты увидишь, загляни в себя, и ты узнаешь… Больше я тебе ничего сказать не могу… Не ведаю, не знаю…
Вот же! И за что мне такое счастье? В этой истории с попаданством сплошные непонятки! Чтобы услышать, увидеть, узнать, надо слушать, смотреть, заглянуть в себя и найти ответ в своём сердце. Ах, да, ещё и время прозреть придёт. А может просто созреть? Рррр… И вот куда мне смотреть? На пророчицу, на Лизку, на беседку, на озеро? Что слушать? Шелест листвы, плеск воды, пение птиц? И что я могу найти в самой себе или в своём сердце? Брррр… Чем раскидываться такими пророчествами, лучше уж вовсе не пророчить ничего!
— Со мной что-то случится при родах? — тем временем нарушила затянувшееся молчание Лиза, которой явно не давали покоя адресованные ей слова.
— Нет, деточка, — проскрипела в ответ старуха. — И с тобой, и с малышом всё будет в порядке. Но разве у тебя нет другого вопроса?
Вот умеет же по-человечески говорить, когда захочет! Но мне как-то расхотелось узнавать своё будущее. Толку от того что будешь предупреждён? Судя по её же словам, наши судьбы предопределены, а значит, и Лизкин розыгрыш — всего лишь очередное звено в цепочке неизбежных событий. Как собственно и её появление тут.
— Эммм… — явно опешила в очередной раз Лиза, и на её лице чётко отразился мыслительный процесс, вернее, внутренняя борьба. Она явно решалась что-то озвучить.
— Он не узнает? — не вдаваясь в подробности, спросила подруга, на что провидица кивнула, вызвав у подруги вздох облегчения, а я вконец потеряла нить разговора.
Очевидно, я пропустила нечто очень важное в жизни подруги. Что и не мудрено. Часто ли я интересовалась её делами? Всегда на первом месте была моя работа, продвижение по карьерной лестнице, а визиты Лизы зачастую воспринимались всего лишь как помеха на пути к цели. Двойка мне в дневник по предмету «дружба».
— Удачи. Насладитесь последними деньками… — проскрипела старуха и в очередной раз подёрнувшись рябью растаяла в воздухе, не оставив следа.
Вот и что это было? Толком ничего не сказала, только мысли спутала. Хотя… Это мне она ничего не сказала, а вот Лиза сияет, как начищенная монета. И главное, стоило провидице исчезнуть, как сразу же прошло головокружение. Окружающий мир вновь стал чётким, наполнился цветами, звуками, запахами.
— Кажется, я чего-то не знаю? — внимательно глядя на Лизу, произнесла я, усаживаясь на ближайшую банкетку.
